Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 98

Помимо свидетельств некоего анонимного хакера, хотелось бы, конечно, услышать и мнение о проблеме со стороны какого-нибудь авторитетного эксперта, известного среди специалистов. Чтобы получить примерное представление о том, к чему сводится защита современных компьютерных систем промышленного управления, можно процитировать недавнюю запись из блога Ральфа Лангнера, знаменитого специалиста в этой области. Именно Лангнеру в своё время удалось первым разобраться с вредоносной «начинкой» червя Stuxnet.

В последних числах сентября этого года Лангнеру довелось принимать участие в одной из специализированных конференций, где выступал некто Марти Эдвардс — нынешний глава ICS-CERT, организации, которая в составе правительства США отвечает за компьютерную безопасность индустриальных систем управления. Суть доклада этого чиновника сводилась к представлению нового подхода их ведомства к тому, как теперь надо смотреть на уязвимости систем — путём исключения всего, что не выглядит как баг (дефект программы), который может быть исправлен поставщиком продукта.

Иными словами, поясняет Лангнер, отныне вы просто не увидите от ICS-CERT никаких рекомендаций или предупреждений относительно «особенностей» программ, которые потенциально можно использовать для атак. Такой подход, по свидетельству эксперта, самым радикальным образом — примерно на 90 процентов — сокращает число уязвимостей в области промышленных систем управления, поскольку подавляющее большинство тех «моментов» в безопасности, которые индустрия сегодня имеет (называть их «уязвимостями» уже не принято), — это не баги программирования, а конструктивные дефекты системы.

До того как разразились большие неприятности с выявлением вредоносной программы Stuxnet, уязвимостью официально именовали следующее: «Дефект или слабость в конструкции системы, в её реализации, функционировании или управлении, которые можно было бы использовать для нарушения политики безопасности системы».

Теперь, иронизирует Лангнер, всем нам стало жить намного безопаснее, потому что так много проблем вдруг просто взяли и исчезли. Остались только баги программирования. И если до недавнего времени безопасность промышленных систем управления была очень трудным делом, то теперь всё стало легко и просто. Для организации ICS-CERT.

Для всех остальных же, заключает с горечью Лангнер, это по-прежнему остается сложным, потому процессам ваших систем совершенно без разницы, что именно это было — баг или особенность, которую вредоносный код использовал для атаки.

К оглавлению

Опубликовано06 декабря 2011 года

На днях посмотрел два фильма: The Thing from Another World, произведённый в тысяча девятьсот пятьдесят первом году, и The Thing, помеченный этим годом. Классический фильм восемьдесят второго от Карпентера пересматривать не стал — и так помню, равно как и литературную основу, повесть «Who Goes There?», написанную Джоном Кэмпбеллом-младшим ещё в тридцать восьмом году. Как раз тогда завершился знаменитый и сенсационный дрейф станции «Северный полюс», весь мир приветствовал героических советских полярников Кренкеля, Папанина, Фёдорова и Ширшова. У Кэмпбелла дело происходит тоже на научной полярной станции, только не на Северном полюсе, а на Южном, точнее — на Южном магнитном полюсе. И станция, понятно, американская. И если советские учёные в глубинах Ледовитого океана исследовали всякую мелочь вроде рачков, то американцы (а в последнем фильме — норвежцы) находят Большую Инопланетную Монструозию.

Рискну предположить, что повесть Кэмпбелла — это отчасти и сублимация, желание реванша, возможно, бессознательное. Воображаемый ответ реальным достижениям советских полярников. Так сегодня писатели-патриоты, не смиряясь с распадом СССР, пишут книги, в которых наши бравые сержанты-сверхсрочники крушат ненавистных пиндосов в горах, лесах и пустынях бывших советских республик.

Написал Кэмпбелл крепко. Рекомендуется читать вечером, можно в кругу друзей и близких: от этого будет только страшнее, что для жанра редкость.

Но вернусь к фильмам. Старый, пятьдесят первого года, выхолостил идею Кэмпбелла: в нём инопланетянин — просто трудноуничтожаемое существо, питающееся человечиной, и только. Фильм не лишён шарма, но смотришь его как бродвейскую постановку, из которой ясно, что мир — театр, а люди — актёры.

Свежее кино сделано иначе. В меру таланта актёры стараются, чтобы зритель забыл, что они актёры. Никакой аффектации, никакой артикуляции, никакой жестикуляции. Обычные люди, по прихоти случая попавшие в необычную ситуацию. И чем необычнее ситуация, тем естественнее должны вести себя участники — на этом стоял и пока стоит реализм, неважно, критический, социалистический или фантастический. Это не значит, что все должны как ни в чём не бывало заниматься обыденными делами или же не проявлять никаких эмоций, когда вокруг рушится мир. Но спускаться в тёмный подвал, где, как предполагает герой, дюжинами водятся пудовые крысы, вооружась лишь свёрнутой в трубочку газетой, когда на стене висит пятизарядный дробовик, — так не бывает. Не верю! Чеховская формула о ружье справедлива и для фантастов.

Соответствия не бросаются в глаза, на то они и соответствия. Несоответствия же вызывают ощущение песчинки, попавшей в глаз. Царапают. Взять хотя бы вольное обращение с огнём на полярной станции. Пожар в Антарктиде — страшная штука. Сухость воздуха приводит к тому, что обыкновенные предметы вспыхивают, как порох. А в фильме Монструозию жгут огнемётом.

Откуда на норвежской исследовательской станции взялись огнемёты? Зачем они в Антарктиде? А гранаты?

У Кэмпбелла против чудовища применяют электричество. В электричество верю, в огнемёты на полярной станции — никогда.

Однако главная неправда в другом. Находят межпланетный, а то и межзвёздный космический корабль. Какова естественная реакция? Мне видится, кораблём и займутся в первую очередь. И во вторую тоже. Не теряя ни секунды: в начале восьмидесятых, время действия фильма, противостояние между СССР и США, между НАТО и Варшавским Договором мешкать не велело. А в фильме корабль — нечто третьестепенное, а вся станция интересуется лишь вмороженной в вековой лёд ископаемой тварью. Вслед за Станиславским воскликну: не верю!

Быть может, создатели фильма решили, что современного зрителя инопланетная техника не заинтересует. Описания звездолётов с многостраничными объяснениями принципа действия мю-мезонного двигателя и схемами расположения антенн, баков с горючим, телескопов, оранжерей и прочих очень важных в инженерном смысле объектов — сегодня редкость. Что звездолёты! Теперь и компьютер покупаешь, более ориентируясь не на производительность процессора или объём ОЗУ, а чтобы корпус был немаркий, экран не бликовал, короче, чтобы машинка не оттягивала плечо. То есть интересуют не технические, а потребительские характеристики.