Нил Стивенсон - В начале была командная строка

В конечном счете, большая контора вышла на рынок с полноценным автомобилем: колоссальная тачка фургонного типа («Винда 95»). У нее имелись все эстетические признаки советской теплушки для житья рабочих, она сочилась маслом и рвала прокладки, и это… был огромный успех. Немного позже, она также выпускалась с кузовом внедорожной машины, предназначенной для промышленных пользователей (Windows NT), которая была более красивой, чем «автомобиль фургонного типа», и лишь немного более надежной.

С тех пор было много шума и крика, но мало что изменилось. Малое предприятие продолжает продавать гладкие седаны в стиле «Евро» и тратить много денег в рекламных кампаниях. Их знаменитое «МЫ ВЫШЛИ ИЗ БИЗНЕСА!», значилось на ленточках, приклеенных к окнам, так долго, что они (ленточки, а не окна) совсем пожелтели и истрепались. Большой собрат продолжает делать большие фургоны и внедорожники.

На другой стороне дороги — два конкурента, о которых несколько позже.

Один из них (Be, Inc.) продает полностью работающие Бэтмобили (BeOS). Они более красивы и элегантны даже чем Евро-седаны, лучше разработанны, более технологически развиты, и по крайней мере так же надежны, как и что-угодно еще на рынке — и все еще более дешевы чем другие.

С тем лишь исключением, что есть Linux, который совсем рядом, и который совсем не относится к бизнесу. Это связка внедорожника, юрты, вигвама, и геодезического купола, установленных в чистом поле и согласно организованных. Люди, которые здесь живут, делают танки. Это не старомодные, чугунные советские танки; это — скорее, что-то типа «M1» Армии Соединенных Штатов, сделанного из материалов космического века и набитого умной технологией от носа до кормы. Но эти штуки даже лучше чем армейские танки. Они заточены таким образом, что никогда, даже подбитые, не горят, и маневренны достаточно, чтобы использоваться на обычных улицах и не жрать больше топлива, чем двигатель малолитражки. Эти танки заводятся с пол-пинка, в потрясающем темпе, и множество их выстроилось у края дороги с установленным ключом в зажигании. Каждый, кто хочет, может просто забраться в них и свободно уехать к черту на рога.

Клиенты прибывают на этот перекресток толпами, круглосуточно. Девяносто процентов из них сразу идет в самую большую контору и покупает семейные фургоны или внедорожники. Они даже не смотрят на другие фирмы.

Большинство из остальных десяти процентов пойдут и купят гладкий Евро-седан, останавливаясь только, чтобы задрать нос перед филистимлянами, что пришли, купить фургоны и внедорожники. Если они даже замечают людей на противоположной стороне дороги, продающих более дешевые, технически совершенные машины, эти потребители называют их чудаками и полудурками.

Бэтмобильная торговая точка продает несколько машин случайным автомобилистам, которые хотят, чтоб вторая машина шла за их автомобилем фургонного типа, но кажется, понятно, по крайней мере, сейчас, что это левый игрок.

Шайка-лейка, раздающая бесплатные танки, остается живой только потому, что они вербуют добровольцев, которые торчат по краям улицы, набычившись, и пытаются привлечь внимание потребителей к этой невероятной ситуации. Типичный разговор приблизительно таков:

Хакер с рожками: «Сохраните ваши деньги! Примите один из наших свободных танков! Он неуязвим, и может проехать через скалы и болота на девяноста милях в час, тратя по галлону солярки на сотню миль!»

Предполагаемый покупатель «автомобиля фургонного типа»: «Я знаю что Вы говорите, правду… но… э… Я не знаю, как обслуживать танк!»

Хакер: «Вы, по-любому, не рубите также, как обслуживать фургон!»

Покупатель: «Но эти поставщики содержат механиков в штате. Если что-то не так с моим фургоном, я могу взять на работе выходной, привести это сюда, и заплатить, чтобы поработали над ним, пока я сижу в зале ожидания, часами слушая музыку лифта.»

Хакер: «Но если вы возьмете один из наших свободных танков, то мы пошлем добровольца в ваш дом, чтобы отремонтировать его бесплатно, пока Вы спите!»

Покупатель: «Держитесь в стороне от моего дома, уроды!»

Хакер: «Но…»

Покупатель: «Вы, что не видите, что все покупают фургоны?»

Связь между автомобилями и способами взаимодействия с компьютерами, не возникла бы во мне в то время, когда я участвовал в заездах на той самой эМ-Джи-Би. Я записался в класс компьютерного программирования в Средней Школе Эймса. После нескольких вводных лекций, нам, как студентам, разрешили посещать небольшую комнату, содержащую телетайп, телефон, и старомодный модем, состоящий из металлического ящика с парой резиновых чашек наверху (примечание: многие читатели, пробираясь сквозь это последнее предложение, вероятно почувствовали первый укол страха, что этот очерк вот-вот обернется скучным воспоминанием о том, как хреново нам было, в старые дни; остальные уверены, что я как раз размещаю мои фигуры на шахматной доске, как бы, готовясь поставить вопрос ребром перед обсуждением чего-то навроде Программного Обеспечения с Открытыми Исходниками). Телетайп был точно того же рода машин, какие десятилетиями использовалась, чтобы посылать и принимать телеграммы. В общем, это была громкая пишущая машинка, которая могла воспроизводить только БУКВЫ ВЕРХНЕГО РЕГИСТРА. На одной стороне ее была установлена меньшая машина с длинной бобиной бумажной перфоленты на ней, с бункером из чистого пластика внизу.

Чтоб законектить это устройство (которое вообще не компьютер) с мэйнфреймом Университета штата Айовы через весь город, вы должны приобрести телефон, набрать номер компьютера, послушать странный шум, и затем шлепнуть телефонную трубку на резиновые чашки. Если ваша цель была истинной, один должен раскатать свои неопреновые губы вокруг наушника, а другой вокруг мундштука, для участия в чем-то типа информационного soixante-neuf (франц., обозначение «поз. 69», прим. перев.). Телетайп задрожит, словно под властью духа далекого мэйнфрейма, и начнет выстукивать загадочные сообщения.

Поскольку машинное время было дефицитным ресурсом, мы использовали своего рода пакетную технику обработки. Прежде, чем заняться дозвоном, мы должны были включить перфоратор ленты (вспомогательная машина, закрепленная на стороне телетайпа) и набрать наши программы. Всякий раз, когда мы ударяли по клавише, телетайп шлепал букву на бумагу перед нами, так что, мы могли бы прочитать, что набрали; но в то же самое время он должен был преобразовать букву в набор восьми двоичных цифр, или битов, и проколоть соответствующий шаблон из отверстий по ширине бумажной перфоленты. Мелкие кружочки бумаги от пробитой ленты порхали вниз в «чисто пластиковый» бункер, который медленно заполнялся, что можно сравнить разве что, с реальными битами информации. В последний день учебного года, самый умный в классе (не я) выпрыгнул из-за стола и рассыпал несколько горстей этих битов над головой нашего учителя, подобно конфетти, типа это была как бы полу-аффективная шутка. Вид этого человека, сидящего там, схваченный стоп-кадром в начальной стадии атавистической реакции, типа «ща кто-то огребет», с миллионами битов (т. е. мегабайт), сыплющихся на его волосы, в ноздри и рот, то, как его лицо постепенно становится пурпурными, словно готовое взорваться, — наиболее запоминающаяся из всех сцен в моем формальном образовании.