Джо Караганис - Медиа-пиратство в развивающихся экономиках

Стоит упомянуть горстку исследований, с которыми мы столкнулись, всерьез раскрывающими и данные, и описание методологии — даже если они полагаются частично на данные или методы других исследований, которые не могут быть соответственно проверены на достоверность. Работы Ernst & Young (USIBC/Ernst & Young 2008), StrategyOne (BASCAP/StrategyOne 2009) и TERA Consultants (BASCAP/TERA Consultants 2010) — все финансируемые Международной торговой палатой — хорошо проходят по этому стандарту. Ни одна из работ, представленных группами отраслей авторского права, не предпринимает сопоставимых усилий.

Их нет сейчас и его сайте.

«В 2000 были поставлены приблизительно 3.5 миллиона проигрывателей [в Китае], из которых почти 2 миллиона на экспорт. К 2003, производство проигрывателей DVD в Китае взлетело до 70 миллионов штук — до трех четвертых мирового производства, из которых приблизительно 5 миллионов были проданы внутри страны» (Linden 2004). В 2006 году общее производство достигло максимума в 172 миллионах проигрывателей, из которых немногим более чем 19 миллионов были проданы внутри страны (CCID Consulting 2008).

Смотри, например, Опрос 2008 года об уровне пиратства программного обеспечения в Китае, где сделана попытка сместить акцент с полных норм пиратства к стоимости пиратского программного обеспечения на улице в пределах большого рынка — вычисление дает 15 %-ую долю доходов, а не 80 %-ую долю рынка, заявленную BSA в 2009. Обзор также утверждает, что пиратство операционной системы сократилось с 68 % в 2006 до 29 % в 2008 (Офис по интеллектуальной собственности Китая 2009).

Согласно выдаваемым BSA сведениям ущерб оставался примерно устойчивым в период конца 1990ых и начал 2000-ых годов и достиг $11 миллиардов в 2002. В 2003 году BSA пересмотрел сой список отслеженного программного обеспечения, включив туда Windows Microsoft и много потребительских приложений, удвоивших размер его рынка программного обеспечения и затрудняющих сравнение с более ранними исследованиями. Ущерб, о котором дают сведения, сразу скачкообразно увеличился, а затем начал увеличиваться примерно по 30 % ежегодно, аппроксимируя темп прироста глобального рынка программного обеспечения. В 2009, в контексте глобального спада, озвученная стоимость пиратского программного обеспечения немного уменьшилась к $51,4 миллиардам (BSA/IDC 2010b).

Неравное воздействие глобального спада и изменения в определении потерь по BSA (обсуждаемые позже) делают 2008 лучшим представителем тенденций прошлого десятилетия, чем 2009. Например, в 2009 согласно поданным сведениям в России ущерб упал с $4,2 миллиардов до $2,6 миллиардов, потери в Индии от $2,7 миллиардов до $2,0 миллиардов, в то время как в Бразилии потери поднялись от $1,6 миллиардов до $2,2 миллиардов, а в Мексике — от $820 миллионов до$1 миллиарда.

В достижении этого числа, Siwek обошел фактическое взаимно-однозначное отношение замены BSA между пиратским программным обеспечением и потерянными продажами и вместо этого, кажется, обесценил оценки потерь BSA на 50 %-60 %. То же сделали консультанты TERA в подобном исследовании для Европы в 2010.

Для более детального знакомства с литературой об эффектах замещения, см. Huygen и др. (2009) и Oberholzer — Gree and Strumpf (2009).

В письме к нам в 2010 году BSA описала это более широко как «линейные отношения» между более низкими нормами пиратства и большими рынками программного обеспечения — подход, который мог, по крайней мере, допустить отношения меньше, чем взаимно-однозначное соответствие, но который практически этого не делает.

По заявлению IDC около 80 % доходов от программного обеспечения остаются в Европе (BSA/IDC 2010a). Видимо, это включает программное обеспечение, поставленное в Европу, что подразумевает менее благоприятный расклад для иностранных продуктов. Происхождение этих чисел IDC не объясняет.

В исследование TERA эти проблемы спрятаны в самом последнем параграфе его заключительного приложения: «Чтобы быть полностью последовательными, мы должны были рассмотреть пропорцию местных/иностранных пиратских продуктов (для всех охваченных результатов творчества), но такие данные не были доступны». По нашим представлениям, это упущение ставит исследование под смертельную угрозу. В конечном счете, важно — чьи продукты грабят.

Голландское исследование 2009 года, несмотря на его узкую сосредоточенность на совместном использовании файлов кинофильмов и видеофильмов в Нидерландах, обеспечивает сильный набор контрольных точек. Они (Huygens et al.) исследуют воздействие совместного использования файлов, созданных внутренними и внешними продюсерами, подробно исследуют эффекты замещения и заключают, что голландские потребители наслаждались чистым повышением потребительского благосостояния приблизительно €100 миллионов ежегодно (в стране шестнадцать миллионов). По нашему представлению, версия этого анализа в применении к развивающимся странам обнаружит существенно более высокий чистый прирост дохода и рабочих мест, обеспеченный неофициальной экономикой, при намного более низком замещении в силу меньшего масштаба местной индустрии культуры. Включение сюда делового программного обеспечения с его массивным вкладом в экономическую производительность выдвинуло бы это все еще выше.

От страны к стране IDC ломает это число, находя местную долю выгод от покупок программного обеспечения 76 % в Индии, 73 % в Бразилии, 61 % в России и 68 % в ЮАР (BSA/IDC 2010a).

Такое как разрешение уничтожать конфискованные товары на месте, а не держать их как свидетельство и право предъявить обвинения, основанные на «выборке» конфискованных товаров, а не полной инвентаризации. В Бразилии информанты описали последние два пункта как самые высокие приоритеты для организаций принудительного применения — даже выше законодательства «с тремя штрихами» для нарушений на основе Интернет. Как отметил один информант, выгоды закона с тремя штрихами остаются гипотетическими, но плата за хранение свидетельства, понесенная согласно текущему закону, конкретны.

В 2008 и 2009 гг. Томас-Рэссет обвинялся в скачивании двадцати четырех песен; Tenenbaum — тридцати. Министерство юстиции США официально заявляло для печати что, штраф Томаса-Рэссет был соответствующим, указывая, что такие убытки для физических лиц были введены в 1999 законом о Цифровом воровстве и возмещении потерь авторского права. Штраф Томаса-Рэссет в 2010 был снижен до 54 000$ судьей и затем поднят до $1,5 миллионам, когда по запросу Томаса-Рэссета дело слушалось снова присяжными. Растущая произвольность и экстремальность установленных законом убытков в Соединенных Штатах проанализирована в работе (Samuelson and Wheatland 2009). Текущий диапазон демонстраций убытков от 200$ (в случае «невиновного» нарушения) до 150 000$ за посягательство на произведение.