Джо Караганис - Медиа-пиратство в развивающихся экономиках

Южноафриканская Федерация по борьбе с кражей авторских прав (SAFACT) представляет интересы как кинокомпаний, так и фирм, производящих видеоигры, и является одним из немногих международных отделений Ассоциации Развлекательного Программного Обеспечения (ESA), основанной в США. При поддержке ESA SAFACT участвовала в достаточно широком диапазоне потребительских исследований и действий по принуждению к соблюдению закона в конце 1990-х и начале 2000-х, начиная с первой зарегистрированной конфискации пиратского диска PlayStation в 1998.

В 1999 SAFACT начал широко освещаемую в прессе «войну» против пиратских видеоигр, заключавшуюся в серии рейдов на пиратских торговцев и дистрибьюторов. Кейптаун и Митчел Плэейн (Mitchells Plain) (городок с низкий уровнем дохода) находились в центре данных действий, т. е. ранее описывались как «центр пиратства» в ЮАР, а позднее как «пиратская столица ЮАР» (IOL 1999). Кажется, что эта война, наконец, подошла к концу. Несмотря на заявление IIPA в 2007 о том, что импорт «пиратского развлекательного программного обеспечения из Юго-Восточной Азии продолжается, в особенности из Малайзии» (IIPA 2007), не появлялось никаких новых данных о пиратском развлекательном программном обеспечении в ЮАР с 2001 — последнего года, когда ESA проводили исследование. В 2009 мы не смогли найти никаких пиратских видеоигр на рынках Нурд/Плейн (Noord/Plein), Брумы (Bruma) или Фордсбурга (Fordsburg) — главных блошиных рынках Йоханнесбурга, на которых обитали торговцы пиратскими CD и DVD. Наш вывод — во многом разделяемый ESA, но все еще удивительный в ЮАР с малой полосой пропускания — таков: пиратство видеоигр переместилось в онлайн и, во-вторых, в неформальные сети распространения между друзьями и местными игровыми сообществами.

Как и в других развивающихся странах, похоже, что мнения геймеров в ЮАР по поводу подобного поведения расходятся. По результатам нашего неформального исследования обсуждений игрового пиратства на форумах MyBroadband.co.za (популярный интернет провайдер) и других сайтах можно предположить, что игровые компании в глазах их потребителей стоят значительно выше, чем музыкальные и кинокомпании, чьи продукты, рыночная практика и тактика принудительного применения вызывают больше критики. Сочетание большого количества нововведений в играх и очень медленного появления на рынке премиум консолей и игровых сервисов в ЮАР способствует пониманию аргументов за коммерческие инвестиции, важности легальных рынков и, следовательно, защиты контента. Большинство главных продавцов консолей и издателей игр практически игнорировали южноафриканский рынок два последних десятилетия, рассматривая его малый размер и удаленность (а также преобладание дешевых систем и игр PlayStation 1 и 2), как препятствия к входу на рынок. [103] PlayStation 1 и 2 доминировали на южноафриканском (и вообще африканском) рынках среди систем предыдущего поколения. Ни одна из систем — главных конкурентов Sony — включая Nintendo 64, Sega Saturn, Sage Dreamcast, первоначальный Xbox, не были запущены в Южной Африке. Nintendo GameCube продавался местным дистрибьютором, но не поддерживался достаточно. Xbox 360, появившийся в Южной Африке в 2006, был первой из основных систем, которую начали продавать одновременно с ее выходом в богатых странах. Популярный сервис Xbox LIVE, однако, все еще недоступен на момент написания статьи (его запуск планировался в ноябре 2010). И в отличие от PlayStation 1и2, компания Sony не претендовала на рынок Южной Африки с PlayStation 3, который на момент запуска в 2007 продавался по цене 852 долларов. В отличие от других полностью объединенных рынков, таких как рынок фильмов, эта нехватка проявляется среди богатых потребителей, которые в противном случае могли бы позволить себе эти товары, и питает множество неофициальных форм параллельного импорта. В то время как ЮАР все более интегрируется с глобальными игровыми рынками, данная динамика вызывает довольно серьезные споры по поводу пиратства внутри игровых сообществ со своими доводами у обеих сторон оппозиции.

Тем не менее, реалии международного ценообразования и внутреннего уровня доходов накладывает практическое ограничение на эту двойственность. Начиная с конца 2009, Боги войны (Gods of war) (PlayStation 2) и Halo 3 (Xbox 360) продаются онлайн на R274 ($39) и R400 ($57) на Kalahari.net — оба выше своего уровня продаж в США. Как и игроки из других стран со слаборазвитыми местными изданиями и сетями распределения, южноафриканские потребители часто делают заказы на иностранных сайтах, которые предлагают более широкий выбор и низкие цены, чем местные продавцы — даже после расходов на международную доставку. Этот созданный потребителями сектор вынужденного параллельного импорта в игровом программном обеспечении не имеет реального эквивалента в индустриях музыки и фильмов.

Во всей ЮАР работает меньше ста кинотеатров — абсурдно малое количество для страны с сорока семи миллионным населением, хотя это и не такое уж необычное соотношение. [104] Южная Африка обладает большим числом экранов на душу населения, чем, например, другие основные страны данного отчета: Бразилия, Россия и Индия (см главу 1). Для сравнения, а США около 6 тысяч кинотеатров и примерно в 8 раз больше число кинозалов на душу населения. За последние пятнадцать лет две компании — Ster-Kinekor и Nu Metro — стали главными игроками на рынке показа фильмов, а также лицензировании домашнего видео и видеоигр. В 2009 две эти компании обладали семидесяти восемью южноафриканскими многозальными кинотеатрами с общим числом более семисот экранов. Оставшимися кинотеатрами владеет небольшое число намного меньших по размеру компаний, таких как Avalon Group, и несколькими владельцами отдельных кинотеатров.

Почти все южноафриканские многозальные кинотеатры расположены в комплексах казино или торговых центрах в бывших белых окраинах главных городов. До открытия Ster-Kinekor нового комплекса в Soweto в 2007 не было ни одного большого кинотеатра в преимущественно черных городских районах. И цена и легкость доступа исказили состав аудитории в сторону более обеспеченного белого меньшинства.

В течение конца 1990-х и начала 2000-х дуополия Ster-Kinekor и Nu Metro значительно подняла цены на билеты в кино, средняя цена достигала 35 рэндов ($5,75) в 2005. [105] Величина курса рэнда к доллару существенно флуктуировала вторую половину последнего десятилетия с 6:1 в 2005 до примерно 8:1 в 2010. Когда было возможно, мы использовали значения, соответствующие году, на который ссылались. И хотя посещение кинотеатров новым черным средним классом выросло за этот период, суммарно аудитория слегка уменьшилась, что вызвано резким 30 процентным уменьшением белой аудитории. В 2005 конкуренция за эту непостоянную аудиторию вызвала ценовую войну между двумя дистрибуторами. Ster-Kinekor превратил около 70 % своих залов в сеть бюджетных кинотеатров, названую Ster-Kinekor Junction, снизив цены до 14 рэндов ($2,3). Почти сразу Nu Metro снизили свои цены до 12 рэндов (около $2) (Worsdale 2005). Ценовая война дорого обошлась обеим фирмам, вынудив их продать или закрыть несколько кинотеатров. К 2007 это привело к изменению рынка — раздвоению между дорогостоящими комплексами с билетами стоимостью 35–40 рэндов ($5-$5,7) и бюджетными кинотеатрами с билетами за 17–18 рэндов ($2,5). Элитные кинотеатры подвергаются дальнейшей сегментации, т. к. Ster-Kinekor и Nu Metro переоборудуют их в цифровые и 3D кинотеатры в надежде, что новые функции смогут оправдать высокие цены и отделить в дальнейшем посещение кинотеатра от растущего рынка домашнего видео. Цена билета в небольшом количестве 3D кинотеатров составляет 60 рэндов ($8,5).