Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 127

Флот галактических торговцев Кенг Хо, с которым Фам Нювен бродит по Вселенной, наблюдает различные технологические цивилизации, развивающиеся, угасающие, терпящие крах и перестающие быть технологическими… Постигает законы, по которым это происходит, – не из научной любознательности, а в сугубо маркетинговых целях. Ведь торговцам нужна «разность потенциалов». Нужны места с высокой технологией, где можно купить электронику и медицинское оборудование, и нужны места, изобильные ресурсами диктатуры торговых магнатов, где всё это можно выгодно продать правителям.

И вот, в числе прочих законов, торговцы Кенг Хо знают и такой: чем эффективней технологическая цивилизация, тем ниже её устойчивость, тем быстрей она рушится при неблагоприятных условиях. В романе широкими мазками кисти фантаста описана гибель технологической цивилизации планеты Намчен и попытки торговцев Кенг Хо её спасти… Но в вышеупомянутом законе ничего фантастического нет. Это – обычная теория систем управления. Ведь фантастика для Винджа – хобби. По основной профессии он математик, профессор университета Сан-Диего. (Кстати, понятие технологической сингулярности введено именно Винджем, но речь сейчас не о нём.)

Преподавание понятия устойчивости в курсах линейной теории автоматического управления в семидесятые начиналось с анекдота о доске. Каждый из нас легко пройдёт по ней, лежащей на полу. А вот по доске, поднятой на десяток метров над землёй, – мало кто. Даже при её жесткости и отсутствии вне,шних, скажем ветровых, воздействий. Дело в том, что человек – система с обратной связью, причём адаптивная. Идя на уровне земли, он не боится упасть – коэффициент передачи по контуру стандартный. А вот грохнуться с десятка метров – малоприятно. Поэтому наша система управления повышает коэффициент передачи. И до такой величины, что система выходит на грань устойчивости, а то и идёт вразнос… Казалось бы, высокий коэффициент передачи должен обеспечить особо тщательное парирование ошибок – ан нет, он, наоборот, начинает сам порождать их во всё увеличивающихся размерах.

Понятие баланса между эффективностью и устойчивостью применимо ко многим отраслям. Посмотрим на него на примере магазина. Большие запасы хороши тем, что, сколько бы ни зашло покупателей, они не уйдут без покупки. Но они стоят денег – омертвление в них оборотного капитала, расходы на хранение, на электроэнергию для холодильников. А в случае овощей и фруктов – порча. В случае охлаждённого мяса – необходимость перерабатывать залежавшийся товар в более дешёвые полуфабрикаты. Ну а малый запас – покупатель уйдёт без покупки и отправится в соседнюю лавку. А повторись это – глядишь, и сформируется пагубная для корыстных интересов торговца привычка предпочитать конкурента.

А для общества всё ещё серьёзнее. Поглядим на широкую номенклатуру современных магазинов — не сравнить с ассортиментом времен индустриального общества… Но вот запасы каждой позиции – минимальны (по изложенным выше причинам). Ну, временное отсутствие чего-то одного не так страшно – кружку кофе можно зажевать шоколадкой с семидесятипятипроцентным содержанием какао, вместо вожделенной восьмидесятипятипроцентной (поймав при этом администратора за объёмистую талию и высказав ей своё недовольство). Но вот сколько-нибудь серьёзное воздействие на логистическую инфраструктуру может привести к куда более неприятным вещам.

Магазины и склады, оптимизируя экономическую эффективность, работают с минимально необходимыми запасами. (Именно это определяет широкое внедрение в дистрибуции компьютерных систем и цифровых каналов связи.) А сбой приведёт к парализации всей системы, даже без падений астероидов и атомных бомб. Усложняя нашу инфраструктуру, делая её более разумной путём внедрения ИТ, мы выводим её на грань устойчивости. Особенно в случае злонамеренного воздействия. (Именно поэтому недавние предупреждения Евгения Касперского об угрозе эскалации гонки кибервооружений и стали предметом широкого обсуждения в крупнейших мировых изданиях вроде Der Standard, Le Figaro, Time…)

Но воздействия-то бывают и отнюдь не злонамеренные. Их порождает «нормальное» функционирование внешнего мира. Они могут быть эндогенными, зародившимися в самой системе. И болезненнее на них могут прореагировать самые что ни на есть эффективные.

Давайте вспомним присущие недавнему прошлому восторги, вызванные развитием высоких технологий в Великом княжестве Финляндском, как некогда звалась Суоми в составе Российской империи. Действительно, завидовать было чему. Чего стоила одна лишь Nokia. В начале века на неё приходилось до 4 процентов ВВП Финляндии и до 21 процента налоговых поступлений от корпораций Страны озёр. Капитализация в 2000 году оценивается в триста миллиардов евро. Акции в том году шли по цене, эквивалентной 65 евро. Поразительный контраст с отечественным бизнесом той поры. Руководитель «Газпрома» Миллер гордился тогда тем, что средняя рыночная капитализация его компании составила 7,94 млрд. долларов, выростя по сравнению с 1999-м в 1,7 раза… Огромное количество местных политиков и публицистов произносили тогда пламенные речи о достоинствах «северного пути» и «скандинавского социализма».

Но всё меняется… И не всегда к лучшему. Нынешняя капитализация Nokia составляет в июне 2012 года 7,4 млрд. евро. Вон, «Компьюлента» пишето массовых сокращениях персонала этой компании – десять тысяч человек, пятая часть сотрудников. Целая дивизия работников информационного хайтека бодрым маршем отправляется по известному адресу… Обычно считается, что проблемы Nokia начались с того, что её менеджмент, почивая на лаврах крупнейшего производителя мобильников, пропустилпоявление iPhone и связанной с ним идеологии. (А ведь на пике капитализации финны стоили в четырнадцать раз дороже яблочников, в апреле же 2012-го Apple Inc. взлетал в рыночной цене до 644 млрд. долларов – при шестидесяти тысячах работников по сравнению с полусотней тысяч, вкалывавших до сокращения на финнов.)

Не отреагировал он и на появление Android, в результате чего объективнее оценивший достоинства операционных систем Samsung вышла в лидеры по объёмам продаж. Вообще-то можно было бы сделать вывод и о том, что конкурировать с Юго-Восточной Азией старой Европе не по силам, но это тема для отдельного разговора у нас и строжайшее табу для европейских медиа…

Так что мы на очень серьёзном примере видим, что одна из самых блистательных компаний глобального рынка информационных технологий показала нам, что эффективность может сочетаться с весьма низкой устойчивостью. Сорокакратное падение капитализации за дюжину лет – это очень круто! (Скажем для сравнения, что капитализация «Газпрома» с 2000-го по 2008 год возрастала в 46 раз…) То есть зарабатывать мегамиллиарды на крайне эффективной бизнес-модели можно в кратчайшие сроки – это продемонстрировал нам взлёт капитализации Apple. Но можно их терять с ещё большей скоростью – вот пример Nokia перед нами.