Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 156

Одно только можно сказать с уверенностью: такое человечество должно было бы иметь короткое существование. Один неверный шаг мог переменить роль человека в природе, сделав его слугой из господина, и последствия были бы непоправимы: весь мир должен был бы снова познать неограниченную власть природы и вновь начать свой трудный путь среди времён. Может быть, сказание о «падении человека» и есть отголосок такого былого бедствия?"

Обратим внимание на следующие слова Содди: «Одно только можно сказать с уверенностью: такое человечество должно было бы иметь короткое существование». Задолго до того, как сформировалась теория автоматического управления; до того как инженеров на линейном ТАРе начали учить запасам устойчивости по фазе и амплитуде, великий физик обратил внимание на противоречие между эффективностью и устойчивостью. Группки гоминид, рассеянные по Африке и Евразии, были нищими и бедными. Но — в целом — они были устойчивы. Кто-то вымирал, и их было большинство. Немногие протаскивали свой код наследственности и культурное наследие в будущее и, размножаясь, как автоматы фон Неймана, заполняли собой экологическую нишу.

Ядерная война начала 70-х — СССР примерно тогда сравнялся с США по ядерной мощи — с ненулевой вероятностью прикончила бы человечество в целом. Добравшись и до тех, кто укрылся в высокотехнологических бункерах, и до тех, кто бродит в джунглях Новой Гвинеи (хотя доводилось встречать высокопоставленных специалистов Гражданской обороны, считавших «ядерную зиму» выдумкой Сагана). Доктор же Оппенгеймер после испытательного ядерного взрыва процитировал «Бхагавад-Гиту»: «Я становлюсь смертью, разрушительницей миров...»

Нынешняя информационная цивилизация крайне уязвима. С одной стороны, она представляет изумительные возможности. Можно за минуты вытащить в планшет PDF первого английского издания книги Содди. Можно в процессе написания статьи узнать о существовании русского перевода и найти его, правда, по частям (копирайтные игры, похоже, или автор в России забыт).

С другой стороны, прошлогодние дожди в Таиланде до сих пор оказывают влияние на компьютерный рынок — двухтерабайтники ниже трёх тысяч не падают, а до потопа были по две с половиной... А это — частный случай в далёкой стране. Какие же последствия будет иметь глобальный сбой информационных систем — учитывая, что информацию из бумажных книг черпают лишь редкие оригиналы? Не только будет не перечитать старую колонку «Компьютерры» — прежде всего подвиснет вся логистика, стоящая на невидимом, но крайне важном фундаменте ИТ-технологий; ассортимент ближайшего супермаркета сначала перекосится, а потом обнулится... Без всякой ядерной войны!

К оглавлению

Опубликовано14 января 2013 года

Сегодня айти-культура обрела своего мученика. Как всегда бывает в подобных случаях — обрела на печали и крови: «Компьютерный гений Аарон Шварц, один из создателей формата RSS и борец за свободное распространение контента в Интернете, в пятницу был найден повешенным в своей нью-йоркской квартире».

Выше я процитировал портал Jewish.ru, однако если абстрагироваться от вполне уместного для ресурса эпитета про «гениальность», идентичную аутентификацию вы найдете на всех без исключения площадках мейнстрима — от Yahoo Finance до Википедии: борец — жертва — мученик.

Аарон Шварц, замечательный, талантливый и искренний мальчик, так нелепо и бессмысленно ушедший из жизни в 26 лет, не был ни гением, ни борцом, ни жертвой и ни мучеником, однако от этого боль утраты для родных и близких Аарона ничуть не ослабевает. Для нас же, остальных обитателей виртуального пространства, смерть Аарона Шварца должна стать серьезным предупреждением, и именно на этом аспекте трагедии мне бы хотелось заострить внимание читателей.

Осмысление трагедии лучше начать с параллели: Аарон Шварц и Марк Цукерберг. За внешней полярностью персоналий скрывается родство душ: биография, интересы, неоконченное высшее образование, любовь к бизнесу, хакерские увлечения, нонконформизм анархического толка, гендерные комплексы — всё это у обоих «гениев» было общим.

Было однако и одно глубоко принципиальное отличие: И Шварц и Цукерберг тяготели к шмекерству, однако только у Марка игривые шалости и студенческие приколы переродились в безнравственную хуцпу, которая плавна разбухла от кидалова братьев Уинклвоссов до грандиозной афёры с роуд-шоу и утаиванием информации от «неближнего круга» инвесторов (" Хуцпер-2012"). Аарон Шварц никогда до подобной низости не опускался и максимум, что позволял себе талантливый хакер, так это робингудовское «отобрать и меж всеми поделить».

Этого единственного принципиального отличия оказалось достаточно, чтобы между Шварцем и Цукербергом пролегла зияющая нравственная пропасть, которая быстро и решительно развела их по разные стороны баррикад: Марк попал в истеблишмент, Аарон — в маргинальную оппозицию.

Второй момент, который важен для осмысления трагедии — это чудовищная беспощадность, с которой истеблишмент расправился с Аароном Шварцем: «Всем нам необходимо лучше понимать, что такое справедливость. Вопрос, который в первую очередь требует ответа: почему государству было необходимо во что бы то ни стало заклеймить Шварца как уголовника?» — ухватил самую суть Луренс Лессиг, директор Центра этики им. Эдмонда Сафры (еще один, кстати, «мученик», чье убийство удачно списали на русскую мафию — см. мой " Секрет гизбара") при Гарвардском университете.

Прегрешения Аарона Шварца по всем меркам даже такой лайкры как американское правосудие ничтожны: в 2009 году юноша загрузил пятую часть базы данных PACER, содержащую документы федерального суда США, и в 2011 году залил себе на ноутбук 4 миллиона академических статей из базы JSTOR. Если сопоставить эти проделки с серьезными мужиками вроде Митника, то можно лишь пожурить да подергать за ухо. Скажу больше: ни хозяева PACER, ни хозяева JSTOR на Шварца в суд не подавали, преследовать не собирались, тем более — шить уголовку.

С цепи сорвались госпрокуроры, которые буквально вывернули Шварца наизнанку: сначала бросили за решетку, затем, выпустив под немалый залог в 100 тысяч долларов, стали методично и мрачно раскручивать дело, всё добавляя и добавляя к нему новые обвинения. Не задолго до того, как нервы Аарона окончательно сдали и он наложил на себя руки, он узнал, что родное государство расширило обвинение с 4 статей до 13, по которым ему светили 35 лет тюрьмы и штраф от 1 миллиона долларов и выше. Если бы Аарон не повесился, судилище должно было начаться через две недели.