Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 175

Разработчики Waze, в свою очередь, коллекционируют каждый бит, прямо или косвенно (скорость движения, GPS-координаты и т.п.) предоставленный пользователями. Вот почему здесь такие необычные карты: компания не покупает картографическую информацию у поставщиков, а сама рисует их по полученным от собственных клиентов сведениям. Это не всегда хорошо, потому что в малонаселённой местности или в странах, где Waze не особенно популярен, карта дорог оставляет желать лучшего. В России, скажем, порой невозможно проложить маршрут даже между крупными населёнными пунктами. Но там, где пользовательское сообщество сильно, социальный подход окупается: по точности и оперативности дорожной информации с Waze не может конкурировать никто.

И преимущества «социальной картографии» не ограничены реальным временем. Некоторые эксперты считают её единственно правильной, предполагая, что традиционная модель составления карт (образно говоря, перенос сведений из справочников) скоро зайдёт в тупик: размеры баз данных растут, и чем дальше, тем сложней чистить в них ошибки (ведь что-то постоянно устаревает). Waze от этой болячки в значительной степени избавлена: здесь есть миллионы желающих подкорректировать дорожную информацию, и поступающая от клиентов информация является приоритетной. Так что не стоит удивляться, что, поначалу развивая приложение и базу данных под свободными или близкими к тому лицензиями, Waze на сегодняшний день все свои наработки и накопления «закрыла». И начала неспешный поиск покупателя.

Каждым из тех, кто стоял или стоит «в очереди» на приобретение Waze, движут свои причины. Apple, страдающая от сырости собственного навигационного движка (см. « Как карта ляжет»), скрестив его с Waze, могла бы махом выскочить на новый уровень качества. Facebook вообще пока что не имеет своего навигатора — и не скрывает, что считает это упущением; Цукерберг и Ко. не стесняются изобретать колесо и, если надо, пишут собственные варианты популярных веб-сервисов, но, купив Waze, могли бы сэкономить, по крайней мере, время. Наконец, Google в лице Waze получила бы хорошую добавку к своему навигационному решению, но вообще-то аналитики считают, что она вмешалась в торг главным образом из-за опасения, что перспективный продукт достанется конкурентам.

Что ж, Facebook теперь, вероятно, удовольствуется каким-нибудь дешёвым социально-навигационным стартапом. А история Waze не завершена. Предполагается, что в ближайшее время торги могут разгореться с новой силой и новыми участниками. Явно не оставила надежды купить израильтян Google, подозревают в желании прибрать малыша к рукам Microsoft (уже владеющую долей в Waze как ранний инвестор). Увы, реальность жестока: Waze нуждается в деньгах, чтобы содержать свой агрессивно растущий сервис.

Если два года назад у неё было всего семь миллионов пользователей, сегодня их насчитывается сорок семь. Идей относительно того, как монетизировать такую аудиторию, масса, но пока что Waze только осторожно эксплуатирует привязанную к точкам на местности рекламу: припарковались — вам предложат зайти в ближайший Starbucks. Однако уже к зиме реклама в программе станет навязчивой, потому что влитые инвесторами средства (в общей сложности больше 50 млн долл.) заканчиваются, а нагрузка на серверы продолжает расти.

Впрочем, даже если Waze приберёт к рукам какой-нибудь гигант и растворит в себе без остатка, израильский стартап останется в памяти интернет-бизнеса уже благодаря тому, что живым примером проиллюстрировал замечательный факт: рядом с гигантами всегда найдётся место для мелких игроков без миллиардных бюджетов. Нужна только хорошая идея.

В статье использованы иллюстрации Waze, Frontiers of interaction, Teresa Trimm

К оглавлению

Опубликовано28 мая 2013

Не только по долгу службы, но и из личного интереса я постоянно слежу за происходящим на стыке миров технологий и денег — и отдельное удовольствие доставляет наблюдение за всяческого рода проходимцами, которым даже в наш век повальной образованности удаётся водить публику за нос. Самое приятное в этом процессе то, что (если только автор не глуп) никогда не знаешь наверняка, а действительно ли разворачивающееся перед тобой действо — обман, и эта неопределённость определённо придаёт происходящему остроты. Кроме того, даже из в высшей степени сомнительных проектов можно извлечь реальную пользу: вспомните хотя бы историю EmDrive.

Но ближе к делу. Как минимум с прошлой осени то тут, то там в Сети всплывает имя Андреа Росси. Этот итальянский изобретатель и предприниматель претендует ни много ни мало на решение задачи холодного термоядерного синтеза. До сих пор его претензии вызывали у понимающих людей разве что презрительную усмешку, но на на днях Росси бросил на лабораторный стол козырь: была опубликована работа за подписью нескольких авторитетных учёных, устроивших его «реактору» скрупулёзную проверку и пришедших к определённым — положительным! — выводам.

Холодный ядерный синтез, холодный термояд или низкоэнергетическая ядерная реакция (LENR) — суть одно: воображаемая реакция ядерного синтеза, которая протекает, грубо говоря, при комнатной температуре. Идея не новая, в разных формах она всплывала на протяжении всего XX столетия, но только к концу века оформилась в самостоятельное ответвление физики. Те, кому за тридцать, наверняка помнят шум, поднявшийся в 1989 году в научной среде и научно-популярной литературе после того, как американцы Флейшман и Понс получили неожиданный выход «лишней» энергии, пропуская электрический ток через тяжёлую воду в присутствии палладия. Предположительно зарегистрированные ими всплески тепла порождались LENR-реакцией: превращением водорода или дейтерия в тритий с выделением нейтронов и тепла. Да, в простой стеклянной колбе, при температурах, сравнимых с температурой человеческого тела.

Можете себе представить, что творилось следующие два года! Эксперимент Флейшмана-Понса был повторён сотни, если не тысячи раз, с самыми разными вариациями, в самых разных уголках планеты, на деньги частных инвесторов и на государственные гранты. Некоторая доморощенность «реакторной установки» настоящих учёных не смущала. В конце концов, история ядерной физики полна подобных эпизодов: супруги Кюри открыли радий, работая — по бедности — в сарае с протекающей крышей, на оборудовании из старых кастрюлек, а Курчатов, говорят, строил радиационные экраны из берёзовых дров. Хуже то, что воспроизвести положительный результат (тот самый выброс энергии) другим исследователям не удалось. Поскольку и теоретического обоснования для холодного термояда не нашлось, зарегистрированные в оригинальном эксперименте пики списали на примеси, неточности измерений, в худшем случае — на нечистоплотность авторов и постарались забыть. Но не все. Самые упёртые сторонники отказались замечать отрицательные результаты, что навлекло на холодный синтез клеймо «патологической науки».