Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 185

Опубликовано05 августа 2013

Большая часть моей диссертации, посвященной проблемам социальной мифологии в романной поэтике ХХ века, отдана анализу художественных сцен массовых психозов и коллективных галлюцинаций, которыми переполнены романы цикла «F» румынского писателя Д. Р. Попеску. Состояние безумия, охватившее героев этих книг, в большой мере обусловлено историческими обстоятельствами: события в романах развиваются в первые годы большевистского террора и насильственной коллективизации, которая проводилась в Румынии в конце 40-х годов прошлого столетия.

Всех, кому интересна чисто литературная специфика массовых психозов, я отсылаю к моему лучшему тексту, что же касается самого явления, то оно, безусловно, не имеет ни национальной, ни социальной специфики. Иными словами: коллективное умопомешательство — это не румынское, не русское и даже не большевистское ноу-хау. Точно такие же галлюцинации случались с коллективным сознанием во времена французской революции и ранее — в любые моменты глубоких потрясений общества — от смут до эпидемий, религиозных провокаций (вроде крестовых походов или инквизиции), иноземных завоеваний и проч.

Причина массовых психозов и галлюцинаций — в специфике коллективного бессознательного и, глубже, в изуверском «рептилианском уме», который просыпается именно в моменты социальных травм. Подробности этих процессов в чисто психиатрическом срезе блестяще раскрыли на рубеже XIX и XX веков Сципион Сигеле (« Преступная толпа. Опыт коллективной психологии», 1892) и Огюстен Кабанес с Леонардом Нассом (« Революционный невроз», 1905).

Не буду пересказывать вам классиков, а лишь акцентирую внимание на одной особенности массовых психозов и галлюцинаций, которые возникают в обществе, подвергнутом социальной травме, поскольку эта особенность именно прямое отношение к теме сегодняшнего моего поста. Самое важное (и самое же загадочное!) в механизме распространения психоза — это информационные каналы. В прошлые времена эти каналы не поддавались формализации и потому интерпретировались такими эфемерными понятиями, как «энергия толпы» и «заразительность страха» (страх — это главный импульс «рептилианского ума» и, соответственно, ключевой мотиватор массовых психозов и галлюцинаций).

Огюстен Кабанес и Леонард Насс очень подробно и красочно описывают кровавые безумства толпы, охваченной революционным порывом, однако мыслители прошлого не в состоянии раскрыть механизм распространения страха в людской толпе. Откуда начинается импульс? Кто его запускает? Какими каналами он распространяется? И — самое главное! — как и почему триггер страха перерождается в запредельный садизм, заставляющий еще минуту назад вроде бы вменяемых людей совершать что-нибудь вроде этого: «В 1568 году, при взятии Ниоры, протестанты захватывают католического священника, вскрывают ему живот, отрезают половые органы и бьют ими по щекам других пленных священников. Затем, подойдя к одной женщине, оплакивавшей своего задушенного мужа, они набивают ей влагалище порохом, который затем зажигают, «прорвав ей таким путем живот и выведя наружу кишки», как описывает это добросовестный современник».

Разговор о массовых психозах и коллективных галлюцинациях я завел сегодня потому, что наблюдение за набирающим с каждым днём обороты информационным потоком демонстрирует, на мой взгляд, уже совершенно однозначные признаки того, что наше современное общество вышло из временного равновесия, которое непривычно затянулось почти на 70 лет, и вполне созрело для очередного «срыва», который закончится по традиции великой кровью.

Почему мне кажется, что период, последовавший после окончания Второй мировой войны, являлся «затишьем»? Ведь все это время войны не прекращались ни на один день. Причина отнюдь не в локальной природе этих войн (Корея, Вьетнам, Афганистан, Ангола, ЮАР, Кампучия, Гватемала, Сальвадор, Югославия, Ирак, опять Афганистан и сотни других мест планеты), а в отсутствии амока — то есть состоянии массового умопомрачения и коллективных галлюцинаций, которые пышным цветом отмечали все человечество в период Великой войны. Все локальные войны последних 70 лет — это результат классового эгоизма, национальных предрассудков, финансовых интересов, но никак не безумия масс. И лишь сегодня мы можем наблюдать, как угрожающе начинает ехать крыша у всех людей планеты — всех без исключения.

Ни для кого не секрет, что переломным моментом (вернее, триггером), нарушившим психическое и психологическое равновесие в мире, стал грандиозный симулякр нашего века — 9/11 и порождённый им страх, который разбудил «рептилианский мозг» толпы. Последовавшие за 9/11 события всем хорошо известны до деталей, поэтому не будем повторяться, а рассмотрим довольно утончённую историю, демонстрирующую именно глубину коллективного психоза.

1 августа фриланс-журналистка из Нью-Йорка Мишель Каталано напечатала в своем блоге на портале Medium.com небольшой пост, озаглавленный « Бог ты мой: скороварки, рюкзаки и кинва». Ну напечатала и напечатала — великое дело? Оказалось, что великое. Буквально через несколько часов историю, рассказанную Мишель Каталано, перепечатываетThe Guardian, а затем она поминается в новостной ленте Reuters. К вечеру топик Каталано становится темой номер один во всем мире.

На первый взгляд история, рассказанная Мишель Каталано, выглядит как хрестоматийная urban legend (городская легенда а-ля Кэндимэн): в 9 утра к дому журналистки подкатывают три черных джипа и окружают его по периметру. Из машин вываливаются шесть рож, отмеченных неповторимой печатью американского энкавэдэшества: двое обходят дом справа, двое других — слева, остальные звонят в дверь. В доме находится в этот момент лишь муж Мишель Каталано. Чекисты бесцеремонно входят в дом и начинают осматривать все комнаты. Больше всего их интересуют книги на полках и фотографии на стене. Вопрос, который задают мужу: «Сэр, есть ли у вас бомбы?» И затем: «Есть ли в доме скороварка?»

Обалдевший муж отвечает, что бомб нет, скороварок — тоже, есть только рисоварка. Следующий вопрос: «Вы умеете изготавливать бомбы из рисоварки?» На полном серьёзе! Муж Мишель Каталано безропотно рапортует: «Не умею. Но жена готовит в ней кинву». «Что такое кинва?» — продолжают допрос американские чекисты (все, конечно, уже догадались, что речь идет о сотрудниках новой инквизиции — Агентства национальной безопасности либо из органов более традиционной ориентации — ФБР).