Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 191

Даже если абстрагироваться от последней цитаты (из которой ясно как божий день, что пишущий человек Зингер в жизни своей не встречал не то что зимбабвийского, но даже американского фермера), все равно невозможно удержаться от критики этого бреда в полной его совокупности — от дистопии (именно так!) Цукерберга до утопии Гейтса вместе со всеми интерпретациями этих ересей Питером Зингером.

Проблема не в том, что истинный мотив человеколюбивого аутиста-мизантропа Цукерберга скрывается не в заботе об обеспечении видеосвязи по «Скайпу» жителям зулусских и индонезийских деревень, а в глобальном расширении аудитории «Фейсбука» (отдадим должное: Зингер допускает и такую возможность, однако приветствует вероятную корыстную мотивацию Цукерберга, поскольку она совпадает с объективной потребностью мира в «равенстве и свободе»). И не в том, что Bill & Melinda Gates Foundation не только занимается вакцинацией от СПИДа и малярии, но и энергично проталкивает в третьем мире последнюю мальтузианскую уловку — концепцию планирования семьи. Проблема в каком-то патологическом нежелании западных интеллектуалов воспринимать мир с равноправных позиций!

Западный мыслитель идет в мир с факелом. С факелом знания, одному ему известного, и горит желанием (почти) бескорыстно поделиться. Думаете, западный мыслитель не догадывается о том, что его в и дение мира, его представление о том, что такое хорошо и что такое плохо (во всём спектре — от благостной концепции прав личности до дьявольской пропаганды сексуальной патологии), может вступать в противоречие с культурами и цивилизациями, которые подвергаются западной интеллектуальной экспансии? Ещё как понимает! Тот же Питер Зингер допустил возникновение «новых рисков и болезненных этических моментов».

Но дальше, дальше-то что: хрен с вашими этическими моментами, потому что мы и только мы знаем, как вам лучше жить, думать, развиваться! А ваше унтерменшное дело — разинуть тряпочку и благоговейно впитывать Высшую Мудрость. Нашу западную мудрость!

И вот эта исходная установка, подлежащая всем без исключения формам западной благотворительности, независимо от инкарнации (Цукерберг или Гейтс), вызывает у меня яростное неприятие. До скрежета зубовного. Для меня это всё выглядит омерзительным Цукергейтсом, современной формой неоколониализма. Единственная разумная реакция на этот Цукергейтс — символическое сожжение звездно-полосатого флага, чем периодически и занимаются обитатели разных уголков планеты.

P. S. Обратите внимание: когда в новостях CNN или BBC проходят сюжеты об очередной кремации символов западной государственности, в эфире не звучит ни осуждение, ни возмущение! Не потому, что уже привыкли, а потому, что изначально нет ничего в душе, кроме дьявольского высокомерия: «Жгут флаг? Так ведь не ведают же несчастные туземцы, чт о творят!»

К оглавлению

Опубликовано19 сентября 2013

Сегодня маленький юбилей — 100-ый «Битый Пиксель», поэтому тему подобрал исключительно позитивную. 12 сентября Next Shark (замечательный ИТ-портал — всем рекомендую!) опубликовалвидеоинтервью с текстовыми комментариями, которое дал изданию Рон Уэйн, один из троих учредителей Apple.

Начну, однако, с печального: человек устроен таким образом, что Рон Уэйн обречен на вхождение в историю именно так, как сам и определил, — «подстрочным примечанием в чуждой истории». Мимо будущего пройдут и аргументы Рона Уэйна в защиту своего поступка, и безусловные признаки счастья, которые отметили долгую и интересную жизнь этого человека.

Поступок, о котором идет речь, то самое «подстрочное примечание» — это легендарный отказ Рона Уэйна на 13-ый день от доли, которую он получил при учреждении компании Apple. За свои 10% Джобс и Возняк выплатили Рону $800. Сегодня эта доля оценивается в $35 млрд!

Да что там сегодня: прибыль стартап Apple стал приносить с первого же года после учреждения: в 1976-м доход от продаж составил $174 тыс., в 77-м — уже $2,7 млн, в 78-м — $7,8 млн, а в 80-м — $117 млн.

Как бы там ни было, $35 млрд против $800 — вот цена, которую заплатил Рон Уэйн за право собственного выбора. И теперь, похоже, последние лет 15 только тем и занимается, что отбивается от журналистов, объясняя и оправдывая своё решение.

Начнём с аргументации. Рон Уэйн объясняет свой отказ от участия в Apple в первую очередь прошлым отрицательным опытом. Пятью годами ранее ему уже приходилось учреждать стартап (планировавший производство слот-машин), который быстро развалился, и инженер потерял свои хоть и скромные, но все же инвестиции.

Кроме того, Рону Уэйну, в отличие от Стива Джобса и Стива Возняка, было что реально терять: «Для меня отказ был чисто деловым решением. У Джобса и Возняка на тот момент не было и двух центов за душой. У меня же был дом, была машина, был сберегательный счёт в банке. Мне очень легко было достать».

Наконец, последняя и, на мой взгляд, основная причина отказа Уэйна от участия в предприятии, которому в скором будущем было предначертано достичь эпохальных вершин: «Мне было тогда за сорок, а этим ребятишкам едва перевалило за 20. И они были настоящим ураганом».

Очевидно, что решение по горячим следам Рон Уэйн принимал скорее на эмоциональном, чем на глубоко рациональном уровне. В конце концов, 800 долларов — не такие великие деньги, чтобы обменивать на них даже эфемерный шанс заработать состояние на участии в ИТ-стартапе в эпоху зарождения самого понятия ИТ.

Отдадим должное аналитическим способностям Рона: со временем он сумел рационализировать свои подсознательные страхи и подвести под них более капитальную базу. Скажем, вот эту: «У меня были все основания полагать, что Джобс планировал для меня в Apple должность разработчика и управляющего системы документации, создателя информационного подразделения… Последнее, о чём я тогда мечтал, — это провести следующие 20 лет жизни в большом помещении на задворках офиса за перекладыванием с места на место бумажек».  В конце концов, Уэйн был инженером, и ему нравилась именно инженерная работа. Он долгие годы трудился в Atari, затем короткое время — в Lawrence Livermore Labs. В 1980 году открыл собственный магазинчик по продаже марок, монет и других коллекционных объектов: именно в этих игрушках находила успокоение душа инженера! Дела пошли столь замечательно, что уже через два месяца Уэйн уволился из Lawrence Livermore Labs и сосредоточился на торговле любимыми цацками.