Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 205

Aakash 4 станет не первой, но самой мощной из тысячерублёвых планшеток. Формально многофункциональные мобильные цифровые устройства по цене около тысячи рублей уже можно приобрести, по крайней мере в США и Европе. Пока, однако, это весьма примитивные конструкции: маленький экран (5 дюймов), слабый аккумулятор. Индийцы же своей Aakash устанавливают новую планку функционала и качества. Дайте идее настояться — и к концу 2014-го планшетная индустрия придёт, имея на руках хороший выбор тысячерублёвых моделей от разных производителей. Ну а логическую черту можно провести прямо сейчас: планшетка стала сравнима или дешевле бумажной книги !

Ещё пару лет назад считалось, что эволюция мобильных устройств пойдёт иначе. Что покушаться на «бумагу» станут читалки — медленные, монохромные, хоть и энергоэкономичные со своими «электронными чернилами». Никто не предполагал, что цена планшеток упадёт так быстро. Поэтому прогнозы, строившиеся тогда, оказались верными лишь отчасти. Правы оказались те, кто предрекал читалкам сползание в узкую профессиональную нишу; так, в общем, и получилось: они стали профессиональным инструментом книголюбов и в рецептах новогодних подарков сегодня практически не встречаются (см. « Читалки плюс планшетки: в поисках золотой середины» и « Читалки: перевёрнутая страница»). А главной угрозой для книгопечатания стала невероятно быстро подешевевшая многофункциональная планшетка.

Конечно, сражаться за книжную полку планшеткам будет трудно. Отчасти потому, что бумажные книги до сих пор не стали товаром слишком дорогим, эксклюзивным: хорошо иллюстрированное издание легко может стоить больше тысячи, но основная масса литературы всё-таки до этого ещё не добралась; рискну предположить, что золотой серединой сегодня являются 300–400 рублей. Однако там, где книга — инструмент и где одного инструмента мало, а нужен набор, планшетный вариант уже сейчас может оказаться выгодным. Скажем, школьники и студенты могли бы собрать на одном устройстве всю необходимую литературу на год — и выиграть не только экономически, но и физически (прощайте, килограммы за спиной!). Так что если смотреть дальше — соединять точки, как говорил Джобс, — стоило бы уже сейчас заняться написанием и, возможно, сертификацией электронных учебников. Чтобы к моменту, когда российские родители и дети с подачи какой-нибудь «Комсомолки» массово осознают своё счастье, им было чем заполнить оперативную память супердешёвых планшеток.

В США цифровые учебники давно сформировали рынок. В Индии государство принуждает к или субсидирует сканирование и бесплатную раздачу учебных пособий. Как обстоят дела у нас? Теоретически очень даже неплохо. Согласно вступившему в силу нынче осенью закону об образовании, с 2015 года в России можно будет издавать только учебники, для которых имеется «электронная версия» (надо полагать, имеется в виду оцифрованный вариант). Однако чем это требование обернётся на деле — большой вопрос. Становлению цивилизованного рынка мешает правовой хаос: интеллектуальная собственность остаётся в России лишь красивым сочетанием слов («ВКонтакте», например, нетрудно отыскать группы, коллекционирующие сканы учебников, но безо всяких реверансов в сторону правообладателей). Выстроить же цельный проект унифицированного электронного устройства для воспроизведения учебных материалов, подобный индийскому Aakash, мешает правительственная импотенция: кто знает, что сталось с «революционным электронным учебником» Plastic Logic 100, с которым РОСНАНО и Минобраз носились два года назад (« Ё-учебник для России»)?

Так что таскать нашим детям бумажные «кирпичи» ещё лет десять как минимум. А вот домашние книжные полки будут набирать вес уже не так быстро, как раньше. И, поскольку процесс этот с обратной связью, ситуация, скорее всего, будет развиваться экспоненциально: чем меньше мы станем покупать бумажных книг, тем дороже они будут стоить, тем больше появится доводов в пользу чисто цифровой библиотеки. Сроки называть не рискну. Важно, что процесс пошёл.

К оглавлению

Опубликовано24 декабря 2013

Писать про Эдварда Сноудена доводится всё реже, но и всё меньше хочется. Если позволите такое сравнение, извлекаемые из его архива сведения выбивают почву из под ног в тот самый момент, когда ты, казалось бы, нащупал дно: то ещё удовольствие. Прошлая неделя выдалась особенно щедрой на такого рода открытия — и, скажу честно, выливать очередную порцию мрачного, почти безысходного негатива не было никакого желания. И всё-таки сделать это необходимо, хотя бы вот по какой причине: если после случившегося в последние дни не задаться вопросом, вынесенным в заголовок, то когда же его ещё задавать? О всём перечисленном ниже вы наверняка уже слышали, я только уточню детали, чтобы картинка предстала в самом выгодном (уж простите за цинизм) свете. Ну и отвечу на вопрос, конечно.

Так что же случилось за последние дни? Во-первых, попала в заголовки IBM — и на сей раз не по своему желанию. Ровно неделю назад в США от имени одного пенсионного фонда был вообще-то подан судебный искпротив IBM и лично её высших руководителей. Причина — сокрытие информации о сотрудничестве «Голубого гиганта» с АНБ. Какое может быть дело инвесторам до патриотизма корпорации-ветерана? Цепочка рассуждений тут не бог весть какая сложная. С одной стороны, IBM весьма успешно ведёт дела, в частности в Китае. С другой — компания очевидно сотрудничает с американскими спецслужбами: это было понятно уже по её поддержке скандального законопроекта CISPA (дававшего правительству легальную возможность массово мониторить интернет-активность граждан), а после летних откровений Сноудена (PRISM и пр.), где имя IBM прямо не упоминалось, только самый отъявленный оптимист не заподозрил бы «Голубого гиганта» в причастности к программам массового тайного наблюдения АНБ.

Таких оптимистов явно много внутри самой IBM, которая отвергает связь с АНБ: мол, всё это «конспирология». Однако Коммунистическая партия Китая оптимизма не разделяет, а потому ещё в августе инициировала расследование (под него попала не только IBM, но и Oracle, и другие американские ИТ-гиганты). И сейчас мы пожинаем плоды: китайские продажи IBM в третьем квартале ссохлись (в частности, только продажи «железа» упали почти наполовину к тому же периоду прошлого года), акции потеряли одну пятую стоимости. Естественно, IBM всё может объяснить: плохой результат в Китае — следствие проводимой там реорганизации национальной экономики. Но и истцов понять можно: связь с АНБ означает реальные риски для бизнеса — а значит, для инвесторов; а значит, компания должна была их предупредить!