Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 205

К оглавлению

Опубликовано28 декабря 2013

На форумной ветке обсуждения « La grande bellezza» Valentin F рекомендовал к просмотру фильм французского режиссёра Алена Корно «Tous les matins du monde» («Все утра мира», 1992), который ему показался родственным картине Паоло Соррентино по «нарративу, переливающемуся всеми цветами радуги». Я фильм Корно посмотрел, он мне понравился (хотя, боюсь, совсем по другой причине), поэтому выражаю искреннюю благодарность Валентину за наводку. Странно, что я эту явно неординарную картину в своё время пропустил, хотя, если вспомнить коммерческий угар roaring 90s, в котором угорал по полной программе, то удивляться не приходится: в перерывах между ночными rave-parties и яростным извлечением «двух процентов» на фильмы времени все равно не хватало :-).

«Все утра мира» — фильм очень именитый. Шутка сказать: семь «Сезаров» 92-го года (лучший фильм, лучшая актриса второго плана, лучшая режиссура, лучшая музыка, лучшая работа оператора, лучшие костюмы, лучший звук). Забавно и очень, между прочим, показательно, что звёздные актёры, подобранные на главные роли, — Жерар Депардьё и Жан-Пьер Марьель — призов не снискали (Марьель был в номинации на лучшего актёра, равно как и сын Депардьё Гийом, проходивший по категории лучшего дебюта в кино). Я, кажется, догадываюсь, почему так вышло, и по ходу рассказа непременно поделюсь соображениями на этот счёт.

Главное, что я хочу сказать о «Tous les matins du monde»: основная тема картины напрочь ускользнула от внимания кинокритики. Да и зрителей, похоже, тоже (сужу по комментариям на IMDB). Наверное, я бы тоже не заметил ключевого аспекта фильма, если б давно не был зациклен на этой теме. Впрочем, в художественной ткани главная тема столь искусно закамуфлирована, что немудрено было её не заметить. Зачем закамуфлирована — тоже объясню чуть позже.

Сюжетно «Tous les matins du monde» — история отношений Марена Маре, придворного музыканта Людовика XIV, и его учителя Монсеньера Сент-Коломба. Герои не вымышленные, а исторические персонажи, выдающиеся виртуозы игры на виоле да гамба (старинный смычковый инструмент, дедушка современной виолончели). Вся музыкальная часть фильма поставлена и исполнена испанским знатоком старинной европейской музыки Хорди Савалем, который именно работой в «Tous les matins du monde» возродил интерес в современной Европе к виоле да гамба и творчеству этих почти безвестных композиторов XVII века: компакт-диск со звуковой дорожкой фильма пользовался в 90-е годы бешеным успехом у духовно продвинутой части французского народа.

Считается, что «Tous les matins du monde» — фильм о музыке, и как таковой он помещается в один ряд с «Амадеем» Милоша Формана. Не хочу показаться невежливым по отношению к одному из самых любимых моих режиссёров (с которым, к тому же, судьба свела меня лично), но «Амадею» до «Утра», как до луны. Наверное, потому что Милош как-то слабо разбирается в природе музыки, о чем я догадался ещё после просмотра его киноверсии рок-оперы «Волосы» :-). Моцарт у Формана (в исполнении гениального Тома Халса) — это какой-то космический идиот (как, впрочем, и Сальери). Герои же Алена Корно — аутентичные композиторы, не только наделённые вкусом и переполненные страстью, но и обладающие физиологической способностью дышать музыкой, жить музыкой, растворяться в ней и разменивать на неё любые мирские соблазны. Подобную виртуозность при художественном отображении музыки мы можем наблюдать только у Томаса Манна в «Докторе Фаустусе».

Музыка безусловно назначена режиссёром на роль протагониста «Tous les matins du monde», что определяет всю специфическую манеру повествования (видимо, в этом Valentin F и усмотрел перекличку «нарратива» с фильмом Соррентино): чего стоит шестиминутный gros plan в первых кадрах картины! Я даже затрудняюсь сказать, когда ещё мне доводилось видеть подобное действо, вытянуть которое под силу лишь самым великим актёрам (Жерар Депардьё, конечно же, вытянул!).

Гропланы в «Tous les matins du monde» можно считать удачной творческой находкой режиссёра, избравшего именно эту очень сложную и очень обязывающую технику в качестве основного инструмента для передачи пульса музыки и всей гаммы связанных с музыкой человеческих переживаний. К чести актёров, с крупными планами справились все — от великого мастера Жана-Пьера Марьеля до Гийома Депардьё и Анн Броше (получившей «Сезара» за свою работу).

Сейчас, кстати, будет как раз уместно объяснить, почему, на мой взгляд, не была отмечена премиями игра Депардьё-старшего и Марьеля. Думаю, критики не вдохновились, потому что банально не поверили в искренность переживаний обоих великих актёров. Это как раз та ситуация, когда великое мастерство играет злую шутку со своими хозяевами. Марьель и Депардьё старались изо всех сил отобразить на своём лице в бесчисленных крупных планах музыкальные переживания, поэтому в какой-то момент начинаешь ловить себя на мысли, что они не живут музыкой, а именно что пытаются сыграть эту жизнь. Получается выразительно, эстетично, правдоподобно, но... не верю! Не поверила и Академия искусств и технологий кинематографа, вручающая самую престижную национальную кинопремию Франции.

Теперь хочу поговорить о главном — теме, зарытой и скрытой глубоко в эстетизме видеоряда. (Картинка в «Tous les matins du monde» не менее восхитительна, чем у Паоло Соррентино: здесь опять прав Valentin F!) Тема, ускользнувшая от внимания критиков, — вечная и самая болезненная для европейского искусства Θάνατος. Если говорить правду, то я не сомневаюсь, что все кинокритики (равно как и все зрители) тему Смерти в «Tous les matins du monde» прекрасно почувствовали, однако в силу величайших табу, существующих в западной цивилизации, то ли предпочли сделать вид, что не заметили, то ли (скорее всего) мгновенно сублимировали в менее болезненные переживания.