Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 211

Вместе с тем правление Наделлы может быть отмечено весьма радикальными поступками. С точки зрения продуктов и технологий Сатья Наделла — это корпоративные клиенты (две трети доходов компании) плюс облака и подписки. Отличное, хорошо растущее уравнение, не включающее, однако, обывателя. Ни Гейтс, ни Балмер не помышляли либо сопротивлялись отказу от консьюмерских разработок, поскольку считали, что граница между бизнес- и потребительскими технологиями размыта. Но Наделла может стать именно тем человеком, который заставит Microsoft постепенно отказаться от «бытовухи» (всё равно игра на этом направлении компанией проиграна, см. « Забудьте о Microsoft, она проиграла!»).

Скептики, конечно, тоже есть, и главный их аргумент сводится к отсутствию у Наделлы опыта управления компанией такого размера. В прошлом он всегда был лишь главой подразделений. А ведь на посту CEO Microsoft ему предстоит решить сразу несколько беспрецедентно больших задач — включая интеграцию Nokia, противостояние с Google и Apple. Его хвалёные вежливость и коммуникабельность тут вряд ли помогут: ни Джобс, ни Гейтс не были особо коммуникабельными, да им и не нужно было. Человеку на капитанском мостике такого корабля потребны иные навыки. Справится ли Сатья Наделла?

Мучиться неопределённостью, впрочем, осталось недолго. Если верить тому же пятничному слуху, уже на этой неделе мы услышим официальное заявление. Лично мне перспектива замены Балмера Наделлой нравится: если кто и способен вернуть Microsoft ход, то только технарь. В конце концов, технари её и основали!

В статье использованы иллюстрации Heisenberg Media, Winbeta.org, Microsoft.

К оглавлению

Опубликовано06 февраля 2014

Наша неспособность контролировать цифровое копирование остаётся одной из самых болезненных проблем компьютерной эпохи. Насколько проще всё было бы, будь репликация цифровых данных такой же недешёвой, нетривиальной процедурой, как аналоговых! Но цифр а остаётся цифр о й: захотел — прочитал, захотел — удалил, а захотел — сделал копию, и никакие запреты ограничить эту абсолютную свободу будто бы не в состоянии.

Собственно говоря, запретить — первое, что приходит на ум. К этому и сводилась, и сводится до сих пор суть подавляющего большинства «антипиратских» мероприятий. Но чего мы никогда не знали и о чём боялись спросить — это о действительной эффективности таких запретов. И вот, случайно или нет, за последние дни независимо друг от друга, но очень удачно совпав во времени, произошло два замечательных события, позволяющих предположить, что отношение общества к запретительным мерам может в скором будущем радикально поменяться.

Событие номер один произошло во Франции. Французы молодцы: осознав необходимость противодействия «цифровой анархии», они одними из первых решились на реализацию оригинальной прогрессивной правовой схемы, которая позже была скопирована многими странами. Принятый здесь в 2009 году антипиратский закон HADOPI более известен как Метод трёх предупреждений (или трёх наказаний, см. « Новые старые методы борьбы с пиратами», « Перевоспитать пирата: наивная мечта?»). Идея очень простая: вместо того чтобы с ходу впаивать пойманному с поличным интернет-нарушителю многомиллионный штраф, стоит объяснить человеку, что он совершил противоправный поступок, и дать возможность исправиться.

Поймали на скачивании нелицензионщины в первый раз? Прислать официальное электронное письмо, в котором объяснить, что нарушено и чем это грозит. Поймали второй? Повторить предупреждение уже на бланке компетентной организации и, возможно, подкрепить его телефонным звонком. Ну, а на третий гражданину вручается «волчий билет», лишающий его права интернет-доступа через любого провайдера страны на продолжительный срок. Кроме того, его дело передаётся в полицию или суд и в зависимости от итогов разбирательства может кончиться штрафом, выплатой компенсации или даже тюремным заключением.

Популярность, которую этот метод обрёл среди прогрессивных... э-э... копирастов, объясняется так же просто. Дело в том, что — по крайней мере, так считалось до сих пор — большинство цифровых «пиратов» стали таковыми неумышленно. Человек с улицы чаще всего не знает или не понимает, что скачиванием книги, аудиозаписи, фильма с торрент-трекера, из соцсети, файлообменки может нарушить права другого человека или юрлица, дарованные ему национальными и международными законами. И если объяснить ему это, он, как добропорядочный гражданин, в следующий раз скорее воздержится от правонарушения, чем сознательно преступит закон.

Наивно? Что ж, может быть. И даже сами авторы HADOPI не могли не понимать, что сводить проблему цифрового пиратства только лишь к необразованности и сознательности публики — значит чересчур упрощать. Говорят, когда французский закон готовили, логотип одноимённого госагентства, которое должно было следить за его соблюдением, написали шрифтом, на использование которого у агентства не было прав: конечно же, по ошибке, не намеренно! Но ничего лучшего на тот момент всё равно предложено не было, поэтому HADOPI приняли — и он проработал вплоть до прошлого лета, спровоцировав множество протестов и скандалов, подвигнув законодателей других стран на принятие аналогичных законов, а в конце концов был фактически отменён правительством за несоразмерность наказания проступку (ох уж эти мягкотелые французы!).

Однако лишь сейчас всплывает самая неприятная правда о нём. Американо-французская научная группа (у американцев свой hadopi) построила математическую модель реакции общества на подобный «предупредительно-образовательный» механизм борьбы с пиратством — и пришла к выводу, что механизм этот неработоспособен.

Честно говоря, подробностей о практике применения HADOPI было крайне мало. Французский язык не в чести у сетян, галлы варятся в собственном информационном соку, но то немногое, что просачивалось наружу из местных СМИ, кажется, давало надежду. Скажем, широкую огласку получило такое наблюдение: первичное уведомление о нарушении поступило примерно миллиону французов, второе — менее чем ста тысячам, а третье — всего сотне человек. Эффективность вроде бы налицо, но торопиться с выводом, как выяснилось, не стоило. Построив матмодель и соотнеся теоретические результаты её работы с данными социологического опроса, упомянутая группа исследователей назвала метод n предупреждений неэффективным в принципе.