Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 1 Трамплин для прыжка

Он тут же вызвал своего помощника Григория Трофимовича Шуйского и попросил передать список месторождений в Академию наук. Нужно было за зиму организовать к летнему сезону 1954 года несколько геологоразведочных экспедиций. В первую очередь Хрущёв распорядился разведать наличие залежей нефти в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах.

Информацию о месторождениях Хрущёв передал и Сабурову, в Госплан. Необходимо было спланировать освоение столь внезапно свалившихся на голову богатств, постройку заводов и комбинатов, обучить специалистов для этих заводов. Работы у плановиков явно прибавлялось.

Страна, экономика которой много лет задыхалась от нехватки энергоносителей, получила шанс резко ускорить своё развитие. И дело было не только в источнике валюты, хотя это тоже было немаловажно. До войны, да и сразу после войны, нефти в СССР добывалось недостаточно. Основные месторождения, открытые ещё до революции, находились на Кавказе. На Урале нефть добывалась, но с высоким содержанием серы и парафинов, для промышленного применения она годилась ограниченно. В 1948 и 1953 годах были открыты Ромашкинское и Шкаповское месторождения, но Сталин, по привычке, продолжал беречь нефть на случай войны. С одной стороны, это, конечно, было оправданно, с другой — бережливость оборачивалась потерями для народного хозяйства.

Тепловые электростанции строились только на угле, и было их мало. Сталин предпочитал гидроэлектростанции — энергия их казалась даровой. На самом же деле под каждым водохранилищем гибли десятки населённых пунктов и тысячи гектаров плодородной земли — такой же невозобновляемый ресурс, как и нефть, и ещё неизвестно, какой из этих ресурсов в итоге окажется более ценным.

На железной дороге основной тяговой силой оставались паровозы. А паровоз на каждой станции надо заправить водой, догрузить уголь, да и КПД у паровоза низкий. Из-за этого снижалась эффективность грузоперевозок.

Государственный автотранспорт получал горючее строго по лимиту. Если лимит на месяц был израсходован — машину приходилось ставить на прикол — лишнего топлива достать было негде. Личных автомобилей в стране почти не было.

Одним из основных потребителей нефти был военно-морской флот. Крупные корабли, помимо своей астрономической стоимости, к тому же пожирали мазут тысячами тонн. Это было одной из основных причин, по которым Никита Сергеевич первоначально собирался избавиться от надводного флота. В ракетно-ядерный век надводные корабли, дорогие, уязвимые для ракет, авиации и ядерного оружия, да ещё непомерно жрущие нефть, казались ему расточительным анахронизмом. Лишь ознакомившись с "документами 2012", он неохотно переменил своё мнение.

Если перечисленные в списке месторождения нефти действительно будут обнаружены, а в этом Никита Сергеевич даже не сомневался — все эти ограничения можно было снять, пусть не сразу, постепенно, но снять. Однако тут же нарисовалось препятствие — нефть была, но слишком далеко на Севере. Самый дешёвый метод её транспортировки — трубопроводы. Но для трубопроводов большой продолжительности необходимы трубы очень большого диаметра — 1400 мм, иначе приходится ставить насосные станции слишком часто, и рентабельность транспортировки снижается.

На тот момент в Европе такие трубы делали только в Западной Германии. А отношения с ней были непоправимо испорчены в конце сороковых, после сталинской блокады Западного Берлина. В СССР такие трубы не производились вообще. Наладить их производство оказалось непростым делом — требовался особо прочный металл, новые прокатные станы, каких в СССР ещё никогда не делали, новые сорта стали, новая технология сварки.

Никита Сергеевич вызвал министра нефтяной промышленности Николая Константиновича Байбакова. Министр приехал с объемистой папкой — решил, что Первый секретарь ЦК вызвал его для внеочередного отчета или нахлобучки, и судорожно вспоминал, не напортачил ли он в чем-нибудь в последнее время.

Хрущёв усадил его за стол, попросил принести чая, чем еще больше удивил министра, и сказал:

— Николай Константинович, меня тут геологи озадачили. Они утверждают, что, по некоторым признакам, в Ханты-Мансийском автономном округе имеются значительные запасы нефти. Я, конечно, попросил их проверить еще раз, но они, можно сказать, гарантируют успех. Вполне возможно, что в начале лета мы уже получим подтверждение.

— Хорошая новость, Никита Сергеевич, — отозвался Байбаков, с облегчением сообразив, что выволочка, похоже, не состоится. — Очень хорошая новость.

— Хорошая-то хорошая, да как эту нефть оттуда вывозить будем? — спросил Хрущёв. — По мерзлоте железную дорогу не проложишь.

— Да и нерентабельно это, Никита Сергеич, — подхватил министр. — По-хорошему, надо бы трубопровод строить. Но нет труб большого диаметра.

— Вот и я о том же, — кивнул Хрущёв. — Надо загодя налаживать производство таких труб.

— Непростое дело, Никита Сергеич. Сталь специальная нужна, прокатный стан, опять же, большой — листы широкие надо, — начал перечислять министр.

— Это понятно, — прервал его Хрущёв. — Но решать вопрос все равно придется. Чем раньше начнем, тем скорее дадим стране нефть. В общем, начинайте заниматься этим вопросом вплотную уже сейчас. Надо строить новый цех, ну, хотя бы на Харцызском трубном заводе. Я, со своей стороны, дам задание Ивану Александровичу Серову добыть в Западной Германии технологию производства труб большого диаметра, стали для них, а если повезет — то и документацию на прокатный стан. Я бы и лицензию купил, да старый пень Аденауэр не продаст. А если и согласится продать — американцы не дадут.

— Задача ясна, Никита Сергеич, — ответил Байбаков. — Будем работать. Лишь бы геологи не подвели.

— Не подведут, Николай Константинович, вот увидите, — усмехнулся Хрущёв. — И ещё. Нефть, конечно, выгодный товар для экспорта, но ещё выгоднее будет перерабатывать её на месте и продавать уже готовый бензин, моторные масла, и прочие нефтепродукты. Но для этого нам понадобятся нефтеперерабатывающие заводы, способные выпускать бензин, соответствующий западным стандартам. Мы сами можем построить такие заводы?

— Можем, Никита Сергеич, — уверенно ответил Байбаков. — В конце концов, крекинг-процесс изобрели в России.

— Значит, будем строить. Готовьте проекты и смету, Николай Константинович.

Получателем следующей порции документов, распечатанных Сергеем, стал Иван Александрович Серов. Ему Никита Сергеевич вручил толстую папку распечаток, содержавшую огромное количество информации о работе разведки, о политической обстановке вокруг СССР и международной политике в целом.