Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем

—Никита Сергеич, реактор на «Маяке» строился в 1948 году, — пояснил Доллежаль. — На тот момент о радиации вообще было мало что известно. К тому же, вы помните, кто тогда руководил атомным проектом? Критиковать решения руководства было, мягко говоря, не принято...

— А вы, Николай Антонович, на покойников собственное рукожопие не списывайте! — оборвал его Хрущёв. — Лаврентий Палыч, конечно, был не подарок, но атомную промышленность он нам построил, и в такие сжатые сроки, что повторить это при необходимости будет непросто. Но технические решения принимал не он, а вы! Потому и отвечать за засранные озера вам!

Опешивший Доллежаль втянул голову в плечи и молчал.

— Никита Сергеич, вообще-то тогда проект реактора разрабатывал я сам, — вступился за Доллежаля Курчатов. — Николай Антонович занимался конструкторской частью, а проект мой. В 1946-м, когда начиналось проектирование, мы очень мало знали о радиации, особенно о долгоживущих изотопах, которые получаются в реакторе.

— Я все это учитываю, — быстро успокоился Хрущёв. — Простите, погорячился. Но дальше эксплуатировать эти реакторы в прямоточном режиме — преступление против будущих поколений. Сколько вам нужно, чтобы спроектировать для них замкнутую систему охлаждения?

— Спроектировать можно и за месяц, — ответил академик. — Изготовить — ещё месяца два-три. Но как её смонтировать? Для этого надо останавливать и расхолаживать реакторы. А они нарабатывают оружейный плутоний. Если их остановить — не выполним план.

— А если не провести эти работы — эти реакторы так и будут отравлять все вокруг, — ответил Хрущёв. — Проектируйте второй контур, и запускайте в изготовление. Я обеспечу постановление ЦК. (В реальной истории реакторы-бридеры продолжали работать в прямоточном режиме до 1992 года)

Никита Сергеевич свое слово держал. Постановление «О срочных мерах по усилению безопасности на объектах Министерства среднего машиностроения» было принято сразу после съезда.

Хрущёв лично контролировал и подгонял согласование всех вопросов между министром электростанций Маленковым и министром среднего машиностроения Завенягиным. Поэтому Постановление о строительстве атомных электростанций вышло уже в сентябре 1956 года. (В реальной истории согласования тянулись почти год, постановление вышло 15 июня 1957 года)

Обнаружившийся бардак в атомной отрасли, недопонимание не только должностными лицами, но и учёными первой величины опасности радиоактивного заражения вызвали у Хрущёва обоснованную тревогу. Он дал задание «группе информации», попросив их «покопаться по мемуарам» на предмет выявления фактов нарушения радиационной дисциплины, радиационных аварий и т. п. Особое внимание рекомендовал обратить на атомную энергетику и военно-морской флот.

В присланной информации была увесистая папка с мемуарной литературой. Специалисты Селина её просмотрели, составили оглавление и краткие аннотации, и надолго о ней забыли, переключившись на перспективные технологии и военную тематику. Теперь же они взялись за анализ этой информации всерьёз.

Результатом стал жуткий мартиролог радиационных аварий на атомных подводных лодках, а также список многочисленных нарушений радиационной безопасности на опытных стендах первой советской АЭС в Обнинске. Ознакомившись с информационной подборкой, обычно сдержанный в эпитетах Никита Сергеевич коротко произнёс:

— Бл...дь!

После чего попросил Серова раздобыть ему импортный счётчик Гейгера.

— Скажи своим, пусть найдут такой, ну, знаешь, который трещит.

Дозиметр Серов Никите Сергеевичу достал, но, вручая, предупредил:

— Ты там поосторожнее лазай. Если затрещит — бегом оттуда, иначе без тебя всё рухнет.

— А давай-ка вместе в Обнинск съездим? — предложил Хрущёв. — Горшков скоро туда собирается, сядем ему на хвост и приедем следом. А ты мне там понадобишься

— Угу. За хлястик из реактора вытаскивать, — буркнул Иван Александрович.

— Да ладно, я, может и дурак, но уж не настолько!

— Кажется, мы на пороге грандиозного шухера, — ухмыльнулся Серов. — Как понимаю, Горшкова ставить в известность не будем?

— Нет, конечно!

Недавно назначенный главкомом ВМФ вместо ставшего военно-морским министром Кузнецова Сергей Георгиевич Горшков посетил Обнинск в сложный период, когда на реакторных стендах вовсю шло обучение личного состава экипажа первой атомной подводной лодки. Сама лодка ещё строилась на заводе №402. Экипаж надо было подготовить заранее. Вначале обучали офицеров, затем, с лета 1955 года экипаж доукомплектовали матросами и старшинами.

Обучение проходило на первой советской АЭС, в обстановке строжайшей секретности. Офицеров и матросов переодели в гражданскую одежду. При этом, однако, не учли, что она не рассчитана на такие эксплуатационные нагрузки, как рабочая форма одежды в ВМФ. Каждому военнослужащему выдали «за счёт заведения» один костюм, две вискозные рубашки, несколько пар носков.

Служба в период подготовки шла по 3-сменному расписанию вахт, дневная смена заступала в 8.00 и сменялась в 18.00, в перерывах между вахтами ещё и проводились занятия по боевой и политической подготовке.

В результате меньше чем за полгода от интенсивной носки одежда пришла в негодность. Рубашки рвались на локтях, носки — где обычно. Люди уставали так, что придя в увольнительной в кинотеатр, автоматически засыпали. Матросы, не получая положенного по уставу, начали открыто выражать недовольство: «Требуют в 100 раз больше, а положенного не дают! Где пять фильмов в неделю? Где мёртвый час? Где время на самообслуживание?»

(Источник: Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея»)

Одежду и обувь приходилось чинить подручными средствами, хорошо ещё, что среди матросов нашлись сапожники.

В такой обстановке и приехали с инспекцией в Обнинск замПредседателя Совета министров СССР Малышев, главком ВМФ Горшков и замглавкома инженер-адмирал Исаченков, а также группа адмиралов должностями поменьше. Вот только не знали Малышев и Горшков, что следом за их кортежем, немного поотстав, идёт бронированный ЗИС-110 Первого секретаря ЦК и несколько машин сопровождения.

Подождав, пока машина Горшкова проедет на территорию АЭС и скроется из виду, Хрущёв попросил водителя подъехать к КПП. Импортный дозиметр он сунул в нагрудный карман.

Обалдевший от неожиданности часовой взял под козырёк, но гости обалдели не меньше. Импортный приборчик внезапно залился громким треском. (Источник: Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея» с. 49)

— Что за хрень! — Никита Сергеевич вытащил счётчик Гейгера из кармана и поднёс к шинели часового.

Прибор взвыл.