Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем

Оказалось, из-за повышенной секретности число часовых было до предела сокращено, из-за этого люди выходили в караул значительно чаще, чем полагалось по нормативам. При этом получали дозы радиации, в несколько раз превышавшие допустимые. Охрану объекта обеспечивал КГБ.

Хрущёв приказал позвать начальника караула с графиком дежурств. Прочитал график, покачал головой, отдал Серову.

— Иван Александрович, прошу тебя, разберись со всей строгостью, и впредь такого не допускай.

Заминка с часовым отняла некоторое время, Малышев, Горшков и прочие адмиралы успели осмотреть стенд и уже начали запланированную встречу с личным составом. Встреча проходила в учебном классе. Помещение было тесноватое, адмиралы расположились на стульях перед классной доской, матросы сидели по трое-четверо за столами и в проходах на табуретках. (Источник: Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея» с. 58)

Когда Хрущёв и Серов подходили к классу, один из матросов успел пожаловаться главкому на неудовлетворительное состояние формы одежды.

— Командир, в чём дело? Доложите! — услышал Никита Сергеевич голос Горшкова, доносящийся из приоткрытой двери.

Командир экипажа будущей лодки капитан 2 ранга Леонид Гаврилович Осипенко, несколько волнуясь перед лицом высокого начальства, ответил:

— Товарищ главнокомандующий, мы обращались в вещевые органы и во все инстанции, нам везде отказали.

— Товарищ Фокин! — Горшков недовольно взглянул на начальника Главного штаба ВМФ. — В чём дело? Разберитесь!

Хрущёв остановился, не доходя до двери и придержал Серова.

Старший помощник командира лодки капитан-лейтенант Лев Михайлович Жильцов по приказу командира доложил о результатах подготовки. В докладе он выдвинул предложение: в связи с сокращением сроков службы для рядового и старшинского состава, и высокой сложностью осваиваемой техники, перейти на комплектование экипажей атомных подводных лодок по добровольно-контрактному принципу из расчёта 5-6 лет службы по окончании обучения.

Из-за двери послышался раздражённый голос главкома:

— Ну вот что, хватит фантазёрствовать! Да как вы могли додуматься до такого! Чтоб русский матрос служил за деньги! Занимались бы лучше носками да рубашками! — Горшков сделал небольшую паузу. — Доложите, командир, когда снять старпома — сегодня или позднее. (Все выделенные фразы — подлинные. Цитируется по Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея» с. 59)

— Вот теперь пошли, — Хрущёв решительно шагнул вперёд.

Командующий флотом уже встал и приготовился начать образцово-показательное выступление о том, как надо любить Родину (в реальной истории таковое выступление имело место — там же, с. 59), когда от двери вдруг послышался знакомый голос:

— Считаю, что капитан-лейтенант Жильцов прав. Техника у вас, товарищи, сложная и опасная, и обслуживать её должны специалисты такого уровня, который достигается за два-три года интенсивного обучения.

Все обернулись. В дверях стоял Первый секретарь ЦК КПСС, за ним высилась фигура Председателя КГБ генерала армии Серова.

Во внезапно наступившей тишине кто-то из адмиралов шёпотом произнёс:

— Твою ж мать...

И были слышны только редкие щелчки счётчика Гейгера.

— Товарищи адмиралы! — командир лодки капитан 2-го ранга Осипенко среагировал первым.

Матросы и офицеры вскочили, гремя стульями и табуретками, адмиралы замешкались.

Главком сориентировался быстро и доложил, согласно уставу.

— Товарищ Первый секретарь! В ходе инспекции объекта проводится встреча с личным составом!...

— Не надо, не надо, — прервал его Хрущёв. — Я в курсе. И насчёт вещевого довольствия — тоже. И насчёт нарушений правил радиационной безопасности. Бардак на объекте, товарищ главком.

— Так точно, товарищ Первый секретарь! Я уже приказал разобраться! Виновные будут наказаны!

— Знаю я, как у вас разбираются. Наказаны будут не виновные, а доложившие, — сказал Никита Сергеевич. — Значит, так. Товарищ Фокин. Как говорил генералиссимус Суворов, «любого интенданта, прослужившего 10 лет, можно вешать без суда». Список интендантов, ответственных за вещевое довольствие на объекте, представите завтра моему помощнику товарищу Шуйскому. Лично. Пропуск в Кремль вам закажут.

— Есть представить список, — ответил начальник штаба адмирал Фокин.

Кто-то из матросов в заднем ряду шёпотом произнёс:

— 3,14здец подкрался незаметно...

— Молчать! — так же шёпотом шикнул один из офицеров.

— Товарищ Жильцов, — продолжил Первый секретарь ЦК, — могу я вас попросить изложить ваши предложения по контрактному комплектованию экипажей в письменном рапорте?

— Так точно, товарищ Хрущёв! Сделаю! Кому передать рапорт?

— Гм... По команде передавать не стоит — может «затеряться», — задумчиво произнёс Никита Сергеевич. — Вот что, передайте рапорт академику Александрову. А я его предупрежу.

(А.П. Александров в это время присутствовал на стенде в Обнинске почти ежедневно.)

— А это вам от меня, берегите своё здоровье и своих подчинённых, — Хрущёв вытащил из кармана импортный дозиметр и вручил капитан-лейтенанту.

— Служу Советскому Союзу! — ответил Жильцов.

Предложение по комплектованию экипажей контрактниками было принято под нажимом Первого секретаря ЦК уже в 1956 году. (АИ) Интенданты потом поминали Хрущёва главным образом матерно, но уже будучи на гражданке.

В этот визит в Обнинск Хрущёв принял ещё одно важное решение — закрыл разработку самолёта с прямоточным атомным двигателем. Работа велась также под общим руководством академика Александрова, при непосредственном участии Рыбинского КБ моторостроения А.М. Люльки. Эксперименты по этой тематике тоже проводились в Обнинске, причём в ходе этих работ неоднократно и грубо игнорировались правила радиационной и химической безопасности.

Горячий газ от камеры сгорания реактивного двигателя, с температурой более 1600 градусов в ходе эксперимента подавался через блок урановых тепловыделяющих элементов, прокачивался через него, и выбрасывался прямо в атмосферу. Блок был выполнен из керамики на основе оксида бериллия. Под действием горячих газов керамика трескалась, от неё откалывались куски, то мелкие, а то и крупные.

«Из испытательной камеры вылетала окись бериллия, куски окиси бериллия с ураном вместе и продукты взаимодействия окиси бериллия с продуктами сгорания керосина. Никаких фильтров, уловителей! Прямо на улицу!» (По воспоминаниям первого генерального директора ОНПП «Технология», лауреата Ленинской премии, академика Александра Гаврииловича Ромашина, в описываемый период — старшего лаборанта ФЭИ. http://www.atominfo.ru/news/air9664.htm)