Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1

Основным аргументом противников воздушно-штурмовых частей была дороговизна их содержания при недоказанной пока ещё эффективности. Были проведены несколько учений, в ходе которых экспериментальный батальон выполнил поставленные задачи на «отлично», однако скептики всё равно оставались.

Хрущёв собрал большое совещание в Генштабе, чтобы выслушать мнения обеих сторон и принять решение. Первым пригласили выступить маршала Соколовского:

— У нас сейчас 15 воздушно-десантных дивизий, — сказал Соколовский. — При этом основной десантный самолёт — Ли-2, берущий 25-30 десантников. Более мощные Ан-12 только осваиваются промышленностью.

— В ходе Суэцкого конфликта мы уже столкнулись с полной беспомощностью нашей военно-транспортной авиации. В Бирме нашим союзникам из-за этого пришлось использовать дирижабли и воспользоваться крайне сложной и нетривиальной схемой высадки. Смешно предполагать, что при действиях в Европе нам предоставят возможность для таких экзерсисов.

— В то же время мы имеем освоенный и выпускающийся серийно транспортный вертолёт Ми-4. Он берёт 12 десантников, то есть 10 вертолётов могут за один рейс перебросить роту. Безусловно, надо понимать, что аэромобильные части будут действовать только на тактическом уровне, в пределах полутора часов полёта. Но их мобильность несравнима с нынешним уровнем. Более того, вертолёты позволяют высаживать войска концентрированно, тогда как парашютистов обычно разносит ветром по большой площади, и это затрудняет боевое управление.

— Вертолёты также могут доставлять лёгкие вездеходы, минометы, безоткатные орудия. Эта техника может вступать в бой в первые же минуты после высадки. Скрытность высадки с помощью вертолётов также выше, поскольку вертолёты могут лететь на малых высотах, ниже радиогоризонта существующих средств ПВО.

— Проведенные учения наглядно показали эффективность нового подхода на тактическом уровне. Необходимо лишь всесторонне отработать тактику воздушно-штурмовых частей. Пример действий Французского Иностранного Легиона в Алжире в настоящее время тщательно изучается в США. Несомненно, что американцы отметят все сильные и слабые стороны аэромобильных частей, и используют французский опыт для формирования собственных воздушно-штурмовых подразделений.

Доклад Соколовского заинтересовал и министра обороны Жукова, и самого Хрущёва. Но были и возражения. Маршал Малиновский к идее отнёсся критически:

— Французы в Алжире гоняли вертолётами партизан, в горно-пустынной местности, при полном отсутствии ПВО. Как вы представляете себе применение таких подразделений в Европе, в условиях массированного применения атомного оружия? Посыплются ваши стрекозлы при первом же тактическом атомном ударе. Да и сбить его можно очередью из любого пулемёта.

Ему возразил командующий Сухопутных войск, маршал Гречко:

— Любое оружие и воинские части должны использоваться по назначению. Назначение воздушно-штурмовых частей — конфликты низкой интенсивности, где о применении ядерного оружия нет и речи. Нельзя готовиться только к ядерной войне, не обращая внимания на обычную. Опыт Суэца, Ливана и Бирмы свидетельствует о преобладании в будущем именно ограниченных, неядерных конфликтов, и в них такие подразделения будут как раз к месту.

Никита Сергеевич к доводам Соколовского и Гречко прислушался:

— ПВО в Европе будет мощная, обычным транспортным самолётам там летать особо не дадут. Вспомните, как египтяне встретили израильский десант? Посшибали нахрен ещё в воздухе. (АИ, см. гл. 02-14). А Василь Данилыч дело говорит, что вертолёты низенько, под радиогоризонтом могут проскочить незаметно. Опять же, европейский ТВД у нас теперь не единственный. И противником могут оказаться не только американцы, англичане и западные немцы. Африка уже сыплется, скоро нам придётся успевать и там, чтобы не опоздать к переделу пирога.

— Вертолётов, конечно, нужно много, и это останавливает. Имеет смысл сформировать сначала одну такую дивизию, и всесторонне её обкатать в деле. Я знаю, что у нас некоторые присутствующие товарищи были на учениях и наблюдали за работой экспериментального батальона. Константин Константиныч, поделитесь впечатлениями?

Рокоссовский поднялся:

— Воздушно-штурмовой батальон в деле я видел. Могу сказать, что, будь у меня в 56-м, в Египте, три-четыре таких батальона, 6 ноября мы бы взяли штурмом здание кнессета в Тель-Авиве. С такими волкодавами, каких нам подготовил Василий Филиппович — легко.

После такого отзыва возражений больше не последовало. Одна из воздушно-десантных дивизий была преобразована в аэромобильную или воздушно-штурмовую — в переписке использовались оба термина.

Организационно ВШД была включена в структуру воздушно-десантных войск — это было логично, и гарантировало вновь созданному подразделению постоянное внимание командования.

Основным транспортом мотопехотного отделения после войны стал бронетранспортёр. На смену более ранним БТР-40 и БТР-152 с 1956 года разрабатывались сразу несколько вариантов нового бронетранспортёра. Вначале новый БТР разрабатывался на конкурсной основе. В конкурсе участвовали Горьковский автозавод, где разрабатывали бронетранспортёр ГАЗ-49, (он же БТР-60) Академия танковых и механизированных войск и СКБ Кутаисского автозавода, разрабатывавшие «Объект 1015» ; Бюро внешних заказов ЗИСа, готовившее шестиколёсный БТР ЗИС-153, Алтайский тракторный завод, разрабатывавший колёсно-гусеничную БМП «Объект 19» и Мытищинский машиностроительный завод — БТР на базе ММЗ-560. ЗИС-153, объект 1015 и ГАЗ-49 были внешне и конструктивно похожи.

Затем, в декабре 1956 года было образовано МНПО «Колёсные бронированные машины», в которое, кроме перечисленных предприятий, вошли чешская «Tatra» и польская FSC. (АИ) По предложению советского руководства, предстояло совместно разработать и начать производство нового БТР, агрегаты которого в будущем могли бы стать базовыми для линейки армейских колёсных машин различного назначения.

Для «вброса» информации было создано промежуточное подразделение — Бюро перспективных разработок НАМИ. Для авиаторов аналогичное бюро было создано в ЦАГИ, для авиадвигателистов — в ЦИАМ, и т. д. С начала 1957 года разработка перспективного БТР шла совместными силами, с учётом всех недостатков, о которых было сказано в присылаемых из НАМИ документах.

Техническое задание на новый БТР, сформулированное военными совместно со специалистами НАМИ, предусматривало создание БТР с расположением двигателя спереди, со смещением, чтобы обеспечить возможность высадки десанта сзади, через люк или аппарель в корме.

Первая проблема, которую пришлось решать вновь созданному МНПО — отсутствие двигателя. Чехи предложили решить вопрос радикально — вместо тяжёлого двухтактного дизеля ЯАЗ-М206 поставить более лёгкий мотор от грузовика «Татра-138». Он имел алюминиевую головку блока цилиндров, что, в сравнении с ярославским двухтактным чудом техники давало солидный выигрыш по массе.