Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1

Проблема с использованием трофейных авианосцев заключалась в другом. Установленные на них гидравлические катапульты BH-V оказались слишком слабыми, чтобы разогнать почти 7-тонный МиГ-19 до скорости отрыва в 280-300 км/ч. Максимум, что они могли обеспечить — около 180 км/ч. (С.А. Балакин «Авианосцы мира 1945-2001 Великобритания» )

Изначально на английских авианосцах базировались истребители Sea Venom, тоже с максимальным взлётным весом около 7 тонн, но имевшие прямое крыло с небольшой стреловидностью по передней кромке, и соответственно, меньшую скорость отрыва.

А у МиГ-19 даже посадочная скорость была порядка 235 км/ч. После установки более мощной механизации крыла её удалось несколько снизить. Пришлось поработать не только Микояну — усиливать механизацию крыла палубного самолёта всяческими предкрылками и закрылками, но и кораблестроителям

Первоначально предлагалось устанавливать в вырезах палубы трофейных кораблей катапультные установки отечественного производства, с которых старт производился при помощи твердотопливных ракетных ускорителей конструкции Картукова.

Эта система, состоявшая из модификации МиГ-19, получившей в ОКБ-155 наименование СМ-30, и пусковой установки ПУ-30, отрабатывалась в течение 1956-57 г. Сухопутчики от применения безаэродромного старта отказались — прицеп был громоздким, а для посадки аэродром всё равно был нужен. (http://www.airwar.ru/enc/fighter/mig19sm30.html)

Однако в условиях авианосца установка самолёта на пусковую занимала слишком много времени. Для случая, когда надо было быстро поднять в воздух группу самолётов, ПУ-30 не годилась.

Выход нашли в присланной литературе. Адмирал Кузнецов обнаружил фотографию английского авианосца «Гермес», оборудованного трамплином в носовой части. Он проконсультировался с Микояном и предложил провести на аэродроме Саки пробный взлёт СМ-30 с трамплина. Команда аэродромного обслуживания в течение недели соорудила импровизированный бетонный трамплин по расчётам микояновского ОКБ-155.

В присутствии адмирала был проведён пробный пуск. Два ускорителя ПРД-22 швырнули МиГ-19 с трамплина в небо. Лётчик-испытатель Георгий Михайлович Шиянов подтвердил, что самолёт устойчив и хорошо управляется.

Применение твердотопливных ускорителей было удовольствием недешёвым, но в 50-х применялось очень часто, позволяя ускорить взлёт, да и двигатели были ещё несовершенны. Рассматривалось предложение заменить в целях экономии твердотопливные ускорители одним дополнительным ЖРД конструкции Севрука, позволявшим многократный запуск. Подобный вариант МиГ-19СУ испытывался, но оказалось, что масса ЖРД в хвосте самолёта отрицательно сказывается на управляемости. К тому же он оказался не таким уж многоразовым, а едкие компоненты топлива на наполненным горючим авианосце у моряков энтузиазма не вызывали. В итоге остановились на комбинации трамплин + РДТТ. Авианосцы доработали: имевшиеся гидравлические катапульты демонтировали и передали для изучения в одно из кораблестроительных КБ, а вместо них установили трамплин. Для обеспечения безопасной посадки на «Николаеве» сделали угловую палубу. На «Северодвинске» — бывшем «Eagle» — угловая палуба уже имелась, но её угол для безопасности пришлось увеличить. Трамплин сделали не такой, как на «Гермесе», а относительно невысокий — применение твёрдотопливных ускорителей позволяло немного отклонять их вектор тяги вниз, и за счёт этого увеличить подъёмную силу на взлёте.

Когда начались интенсивные полёты с палубы, оказалось, что мощные струи от ракетных ускорителей разрушают палубное покрытие. Пришлось заменять обычные стальные листы тонкими плитами броневой стали.

Корабельный вариант МиГ-19 после всех доработок был принят на вооружение под наименованием МиГ-19К (АИ). Микоян также вёл работу по созданию модификации палубного МиГ-19КП, оснащённого ракетами «воздух-воздух», но этот процесс затягивался из-за отсутствия подходящей ракеты. Имевшаяся на вооружении РС-2У (она же К-5М) была более-менее эффективна только против бомбардировщиков. Против маневренных целей вроде истребителей, с которыми должны были столкнуться наши палубные самолёты, все модификации К-5 не годились.

Матус Рувимович Бисноват работал над ракетой средней дальности К-8. Но это тоже была ракета для перехвата маломаневренных целей, вроде бомбардировщиков, и для воздушного боя не годилась. Впрочем, на тот момент и первые версии американской ракеты «Спэрроу» обладали похожими недостатками. Но у американцев уже появилась ракета воздушного боя «Сайдвиндер», аналога которой у нас ещё не было.

Перед совещанием НТС по военной авиации Хрущёв тщательно подготовился. Как обычно, аналитики ИАЦ предоставили ему исчерпывающую информацию по недостаткам самолётов, которые должны были обсуждаться на совещании. Но в этот раз Никита Сергеевич, понимая, что специфика вопроса выходит за рамки компетентности Первого секретаря ЦК, попросил персонал ИАЦ подготовить рекомендации так, чтобы их можно было показать непосвящённым лицам.

К подготовке совещания НТС Хрущёв привлёк Устинова и министра авиапромышленности Дементьева. Именно ему он и передал для изучения копию подготовленных ИАЦ материалов. Дементьева ему характеризовали как прекрасного, знающего специалиста, из которого в другой ситуации вполне вышел бы талантливый авиаконструктор.

Пётр Васильевич с интересом прочёл пару первых страниц, а затем удивлённо взглянул на Первого секретаря:

— Никита Сергеич, позвольте спросить, откуда такие подробные сведения? Ведь многие из этих самолётов ещё и в воздух не поднимались? Можно подумать, тот, кто эти докладные составлял, побеседовал с разработчиками в каждом ОКБ, а потом ещё и с испытателями...

— К сожалению, Пётр Васильич, что-либо объяснить подробно вам не имею права, — ответил Хрущёв. — Могу только намекнуть, что без помощи Ивана Александровича в этом деле не обошлось...

Этот туманный ответ, тем не менее, Дементьева удовлетворил. Пётр Васильевич был человеком опытным, прошёл многое, и хорошо знал, что бывают случаи, когда чем меньше знаешь, тем дольше и спокойнее живёшь. Опыт подсказывал ему, что данный случай — как раз из этого числа.

— Вы только поймите меня правильно, — добавил Хрущёв. — Развитие нашей авиации мне вовсе не безразлично. Но кого скорее послушают — опытного министра авиапромышленности, или партийного функционера, вроде меня? Так что, Пётр Васильич, очень вас прошу, помогите мне конструкторов переубедить.

— Само собой, Никита Сергеич, помогу, конечно, не беспокойтесь. — ответил министр, откровенно польщённый доверием Первого секретаря ЦК.

Они вместе проработали всю информацию по материалам ИАЦ, и условились о тактике поведения на совещании НТС.