Кицунэ Миято - Король Чёрного Озера

25 июня 1995 г.

Шотландия, Хогвартс

Последний этап Турнира закончился после полуночи, впрочем, судьи перенесли оглашение результатов на утро. Сириус и миссис Малфой покинули Хогвартс с остальными болельщиками.

Гарри не терпелось поговорить с друзьями и рассказать, как он обнаружил, что Кубок совсем не тот, и обсудить, что делать дальше. Горящие глаза Драко и Рейна тоже подразумевали, что тем тоже хотелось поделиться информацией и своими «приключениями» с провалом подмены не того артефакта.

— Гарри, я так волновалась за тебя, — снова обняла его Чжоу, отвлекая на себя. — Когда над лабиринтом появились красные искры, я так боялась, что это ты попал в беду! Но если то, что сказал судья — правда, и ты всех спас, почему они ещё будут решать? Ты — победитель. По крайней мере, для меня — точно!

Гарри почувствовал, что ему не хватает дыхания от таких приятных слов, сердце заколотилось сильней, чем когда он встретил «лицом к лицу» соплохвоста в Лабиринте. Чжоу была так близко, такая заботливая, красивая. Ночью аромат её волос, который ему безумно нравился, казался ещё насыщенней, а улыбающиеся губы так и манили поцеловать. Да, целовать Чжоу Гарри тоже было по вкусу. Касаться её мягкой кожи, смотреть в глаза, гладить волосы, держать за руку: всё приводило в бешеный восторг и плавило по венам концентрированное счастье.

— Я люблю тебя, и свою победу посвящаю тебе, — срывающимся голосом на ухо своей девушке прошептал он, одновременно опьянённый её близостью и страшащийся услышать совсем не те слова, которые подразумевали подобное откровение.

Признание было заготовлено давно с небольшими вариациями, вроде «даже если я не выиграл, то моя главная победа — это ты. Я люблю тебя, Чжоу», но сказать его Гарри решил уже после Турнира. Не зависимо от исхода состязания Чемпионов трёх школ волшебства. Он не хотел это делать при зрителях, но момент был слишком подходящий, чтобы оглядываться на кого-то. Впрочем, его друзья сделали вид, что ничего не слышали, и деликатно отошли от них, поздравляя Виктора Крама с прохождением Лабиринта. В голове Гарри даже мелькнула мысль, что Рейн и Драко это не Уизли, который бы начал кричать, перебивать и оттеснять его девушку от него, чтобы показать всем, кто его друг.

— О, Гарри!.. — выдохнула Чжоу через целую минуту потрясённого молчания. За эти шестьдесят секунд сердце Гарри сделало несколько кульбитов, а суматошные мысли успели как воспарить к небесам, так и почувствовать себя самым несчастным в мире. В горле пересохло от волнения, когда его девушка прошептала ему на ухо: — Я тоже… Я тоже тебя люблю!

Всё вокруг вдруг заполыхало такими яркими красками, что Гарри даже не сразу понял, что это не от ответного признания Чжоу, а потому что кто-то, скорее всего близнецы Уизли, запустили в небо фейерверки.

— Гарри, — кто-то коснулся его плеча, и Гарри с удивлением увидел Людо Бэгмэна, — извини, что отвлекаю тебя от друзей, но я хотел бы с тобой поговорить наедине.

— Что? О чём, сэр? — с трудом соображая и возвращаясь на грешную землю из счастливой неги, недовольно ответил Гарри. Грубить мистеру Бэгмэну не хотелось, но тот прервал его в такой ответственный момент!

— Давай поговорим наедине, — предложил Бэгмэн. — Может, отойдём в палатку судей?

— Говорите, что хотели сказать, у меня нет секретов от Чжоу, — сказал Гарри, крепче приобняв свою девушку. Тем более, что ни в какую палатку, которую поставили недалеко от Лабиринта, ему не хотелось.

— Мистер Бэгмэн? Что вы хотели от Гарри? — видимо, заметив, что их уединение с Чжоу всё равно нарушено, к ним подошли Гермиона, Рейн и Драко.

— Кое-что уточнить у Гарри по поводу его прохождения Лабиринта, — растянул губы в широкой улыбке Бэгмэн. — Просто могли быть некоторые спорные моменты, вот я и хотел…

— Мистер Бэгмэн, Гарри очень устал, — вклинился Рейн. — Было сказано, что судьи всё решат утром.

— Мне, в общем-то, всё равно, кто выиграл, — почувствовав поддержку друзей, сказал Гарри. — Я на самом деле устал. Как решат судьи, так и будет. Я не против, если победу мы разделим с Виктором, который помог Седрику, или даже со всеми троими, кто коснулся Кубка. Я уже всё рассказал, когда мы только перенеслись на поляну. И это был очень длинный день…

— Тогда давай… Давай встретимся утром, — настойчиво предложил Бэгмэн, и Гарри в который раз вспомнил, что этот судья постоянно намекал на свою помощь и поддержку, а также выспрашивал, всё ли он придумал и не надо ли ему помочь с Турниром. Это было как-то не честно.

Впрочем, отделаться от Людо было не так-то просто. Бывший игрок в квиддич слыл очень обаятельным, но немного глуповатым, и не понимал слова «нет». Гарри даже вспомнилось, как несколько недель назад, после того как они нашли мистера Крауча в Запретном лесу, его вызывали к Дамблдору. Гарри не хотел лезть, куда не следует, но эта штука на столе была такой притягательной! К тому же он видел, как там что-то смотрели министр Фадж и директор, которые отошли куда-то, и Гарри не удержался. Потом Дамблдор сказал, что это был омут памяти и так волшебники смотрят старые воспоминания, стараясь понять правильность своих или чужих поступков. То воспоминание касалось суда над пожирателями, которое вёл мистер Крауч. Сириус уже рассказывал Гарри, что тот был председателем Визенгамота и осудил своего сына, но увидеть этот момент практически «вживую» было неприятно. Совсем молодой парень, чуть старше Седрика или Виктора, был отправлен в Азкабан собственным отцом и умер в тюрьме рядом с дементорами. До и после того суда над Барти Краучем-младшим были сцены с дачей показаний ещё двоих волшебников. Первый, который рассказал суду о том, что Барти-младший был среди Пожирателей, и повлёк последующий арест парня, был ни кто иной, как Игорь Каркаров — директор школы «Дурмстранг». А вот после того, как осудили Крауча, в зале суда появился молодой ещё Людо Бэгмэн. Он сказал, что ничего не помнит и не понимает, в чём его обвиняют, а в зале шутили, что всё потому, что в голову Людо прилетело слишком много бладжеров. Крауч-старший хотел всё равно осудить Людо, но публика его освистала и тогда ещё популярного игрока в квиддич освободили из-под стражи прямо в зале суда. Сейчас Бэгмэн улыбался также непонимающе и с лёгкой обидой, и Гарри понял, что проще согласиться, чем объяснять, почему «нет».

— Хорошо, я приду…

— В палатку судей, — подсказал обрадованный Бэгмэн. — Давай перед завтраком, чтобы я мог всё прояснить, чисто для себя, ладно?

— Хорошо, мистер Бэгмэн, — выдохнул сквозь зубы Гарри. — Я буду в палатке в восемь утра.

— Тогда до встречи! Отдыхай, Гарри, — помахал ему рукой судья и, насвистывая, удалился.