Максим Отставнов - Перспективы свободного программного обеспечения в сфере государственного управления и бюджетном секторе

Именно попыткой одновременного воздействия на три разных, хотя и взаимосвязанных, аспекта ситуации, и объясняются, на наш взгляд, сложности, которые возникли с формированием общественного мнения в связи с законопроектом.

В то же время, именно такое сочетание относительно сложных (открытость ПО, модели лицензирования ПО при госзаказе) вопросов с очевидными и весьма конъюнктурными (купирование проблем, связанных с продвижением идеологии «интеллектуальной собственности»), видимо, и спровоцировало бурную реакцию оппонентов, что позволяет нам теперь анализировать ее эмоциональную и логическую структуру.

Можно предположить, что в аналогичной ситуации в других странах реакция будет тем ближе к описанной, чем ближе общие законодательные и культурные условия.

Структура возражений к законопроектам и их основательность

Основательными нам кажутся только некоторые из замечаний, привнесенные участниками дискуссий. Имеет смысл разобрать некоторые из возражений, поскольку известно, что они возникают вновь и вновь в неинформированной среде.

1. Достаточно распространенное заблуждение, касающееся «гарантий на программное обеспечение». Вопрос гарантийных обязательств, касающихся должного функционирования программы – это вопрос договорных отношений между его поставщиком (возможно, находящимся в каких-либо отношениях с кем-либо из разработчиков) и его клиентурой (в частности, государственными органами).

К вопросу модели лицензирования программ это не имеет никакого отношения (предъявлять претензии к проограммисту по поводу тех или иных свойств программы, если он не принимал на себя соответствующих обязательств, не более основательно, чем предъявлять претензии к актеру по поводу игры в фильме, на просмотр которого вы приобрели билет). Общая практика «розничного» распространения программ (как свободных, так и несвободных) обычно включает отказ от гарантий по поводу применимости и качества программы; такого рода обязательства принято оформлять в особого рода контракты на обслуживание.

При всей своей наивности, это заблуждение достаточно распространено и высказывается, надо полагать, обычно совершенно добросовестно.

2. Путаница имеет место по отношению к самому понятию свободного ПО и разновидностям этой модели, таким, как «копилефт» и лицензирование «в стиле BSD». Вопреки высказываниям оппонентов, определение свободного ПО, данное как в калифорнийском, так и в украинском законопроектах, близко общепризнанному пониманию свободы ПО и покрывает широкий круг свободных лицензий, включая копилефт-лицензии и лицензии «в стиле BSD».

3. Путаница имеет место также в связи с употреблением неосмысленного понятия «производителя ПО» и вопросом о «монополизации». Понятие производства осмысленно только в отношении конкретных продуктов или услуг, составляющих ПО, но никак не к самим программам (произведениям). Даже в случае доминирования одной свободной программы или системы в том или ином сегменте, сами условия лицензирования исключают монополизацию, коль скоро процедура заказа/закупки товаров или услуг конкурентна.

4. Достаточно странными являются представления о том, что какие-либо определения при контрактах на ПО в части моделей лицензирования якобы «ограничивают конкуренцию».

Конкурентность на рынке – это возможность предлагать услуги или товары одного рода. Поскольку никакому лицу не запрещено оказывать услуги разработки программ или другие услуги ПО на свободных условиях, ни о каком ограничении конкуренции речи идти не может.

5. Путаница имеет место также и в отношении того, что означает «доступ к коду». Доступ к коду, разумеется, означает возможность получения копии кода, а отнюдь не возможность модифицировать чужие экземпляры программ, тем менее находящиеся в эксплуатации, поэтому аргумент «от безопасности» просто фальсифицирован.

6. Критику украинского билля, касающуюся смешения в законопроекте «открытости» (стандартизованности или описанности интерфейсов программ) и свободы, следует признать справедливой, так же, как и замечание о том, что свободная разработка не является единственным способом достижения открытости.

7. Опасения касательно последствий преференций СПО для реселлеров следует признать надуманными. Одним из вариантов поставки СПО является «коробочная», причем обычно при торговле упакованным СПО реселлерская надбавка даже выше, чем при торговле несвободным.

8. Пункт, связанный с недостаточно широким распространением практики свободного ПО, и соответствующими сложностями переходного периода, следует признать существенным.

Однако, скорее всего, оценка распространенности этой практики занижена, поскольку во внимание не принимаются, во-первых, сегменты с доминирующим свободным ПО (в той же Web-разработке на Украине, как и в России и во всем мире, доминирует свободное ПО, и разработки на основе свободных ОС и Web-серверов достаточно распространены и имеют здоровую бизнес-основу), а во-вторых, не принимается во внимание практика заказной разработки, которая имманентно не является «свободной» или «несвободной», а приобретает это качество только вследствии тех или иных условий контракта.

И, наконец, следует отметить, что сама ситуация с доминированием несвободного ПО в определенных сегментах рынка, с большей распространенностью навыков пользования несвободными программами, возникла при участии государства как заказчика/покупателя, и если политика в этом отношении не будет пересмотрена, эта ситуация будет только воспроизводиться и усугубляться.

9. Постановку вопроса об экономическом обосновании нормирования модели ПО следует также признать, разумеется, правильной в принципе, однако форма его постановки представляется совершенно мистифицированной.

Речь ведь не идет о какой-то новации, речь идет о выборе подхода к программному обеспечению деятельности государственных организаций из двух конкурирующих, основанных на преимущественном использовании несвободных или преимущественном использовании свободных программ.

Соответственно, в оценке и обосновании нуждаются оба, а не только один. Представляется, что для Украины серьезная проблема проистекает из принятия «Концепции легализации...», «лобовая» реализация которой возможна только в первом подходе, без постановки вопросов о ТСО и скрытых ее компонентах, вопроса о стандартизации интерфейсов и т.п.

В России вопрос о государственном участии в свободном ПО был впервые поставлен при публичном обсуждении проекта ФЦП «Электронная Россия» (см. в частности, архив Web-форума на сайте Высшей школы экономики ( www.hse.ru)). От участников поступали предложения включить в программу пункты о поддержке свободного ПО, однако после экспертного обсуждения из аргументации были выделены части, относящиеся к а) повышению конкурентности поставок/разработки ПО путем преимущественной открытости и стандартизации протоколов и форматов данных и б) повышению информационной безопасности путем преимущественного использования программ с доступными исходными текстами.