Б. Седов - Авторитет

Бруно оказался холеным седовласым мужчиной, более чем обыкновенной внешности, лет около шестидесяти. В длинном расстегнутом пальто, сверкающих лаком ботинках, дорогом костюме с умеренно броским галстуком и свисающим с шеи белом кашне, он был похож на картинку с глянцевой обложки делового журнала. Этакий усредненный тип преуспевающего, крепко стоящего на ногах, но при всем при этом – даже близко не дотягивающего до настоящих небожителей, бизнесмена европейского типа. Фрау-жена, трое взрослых детей, пятеро сопливых внуков. Дом в пригороде, яхта и бунгало на Таити. Ни дать ни взять – герр главный акционер крупного супермаркета в каком-нибудь Берлине или Берне. Счастливый обладатель банковского счета с десятком свободных от обязательств и готовых на растрату миллионов евро, пижон, в меру эпикуреец, любитель воскресного гольфа и законченный бабник. Как и многие мужики в его заключитель-ном для активного донжуанства возрасте и при таких деньгах.

– Ну что же вы так плоско шутите, Владислав Александрович? – первым заговорил Бруно, сразу же взяв покровительственный, чуть снисходительный тон. – К чему эти загадки? Вася. Какой еще Вася? Детский сад. Несолидно, право слово. При вашей-то известности и вашем авторитете.

– Знаешь меня – это хорошо. Я тебя вижу впервые. Обзовись, кто ты есть, – на лице Рэмбо не дрогнул ни один мускул.

– Бросьте вы свои бандитские обороты, Невский, – поморщился Бруно. – Выросли вы давно из этих детских штанишек. Давайте общаться нормально, без распальцовок и надрыва в голосе. Как и подобает серьезным людям, а не шпане. А насчет, как вы выразились, обозваться, так извольте. Мое настоящее имя вам все равно ничего не скажет. Да и пробить его, даже при всех ваших связях и возможностях, вы не сможете, уверяю вас. Даже через ГУВД. Потому как нет его и не было последние лет сорок ни в базе данных милиции, ни тем более в гражданской. Так что зовите меня просто Бруно.

– Без разницы. Пробивать я ничего не буду. Темы это не меняет, – ухмыльнулся Влад. Его логическое предположение, что влиятельный покровитель наркоторговцев, не замеченный в криминальной среде, но однако же рискнувший предоставить «крышу» нигерийцам, может иметь отношение к спецслужбам, угодило точно в яблочко. Только вот радости от такого прямого попадания Влад не испытывал. Впрочем, как и страха. После череды знаковых событий, происшедших за последние сутки, и мучительной гибели Аллы от рук обколовшихся подонков, ему было все равно. В душе не осталось ничего, кроме слепой и всепоглощающей жажды мести.

– Я не собираюсь тратить время на пустые разговоры, – заявил Невский. – Поэтому вот тебе мой расклад, Бруно. Даю на свертывание сбыта дури ровно сутки. Через двадцать четыре часа ни один из твоих ниггеров не продаст в Питере больше ни одного колеса. И никто не продаст. Если я узнаю, что торговля продолжается – все дилеры будут уничтожены. Все, кого найду. Без разбора. Если ты знаешь, кто я, то должен знать, что слов я на ветер не бросаю. Так что базар закончен. Время пошло, – Рэмбо вскинул руку, демонстративно взглянул на наручные часы и вонзил холодный, пронизывающий насквозь взгляд в седого. Тот хмыкнул и покачал головой.

– Ты ведь умный мужик, Невский. Все бандитские институты прошел, от лысого качка-отморозка до авторитета. Из сотни гнилых раскладов живым и невредимым вышел. Я читал твое досье года три назад. По случаю. Скажи мне, так, просто по-мужски, без надрыва и понтов, какая муха тебя укусила? Скучно стало от жизни, сытой и безмятежной? Денег – хоть жопой ешь, власть – вот она, только руку протяни, бери, пользуйся. Но тебе мало, волчара. Адреналина, крови свежей захотелось? Вряд ли. Думаю, дело в другом, – покачал головой Бруно. – Попробую догадаться. Скорее всего, кто-то из твоих друзей или близких не так давно погиб из-за дури. И ты, как супергерой дешевого американского боевика, решил пойти крестовым походом против наркотиков. И каленым железом выжечь эту заразу в одном отдельно взятом мегаполисе. Я прав? – Бруно скептически прищурился.

– Я не в церкви, – после секундного молчания произнес Невский. – А ты – не священник, чтобы я перед тобой исповедывался. Так что засунь свои предположения в задницу. Я все сказал. У тебя есть ровно сутки, чтобы убедить обезьян остановить продажу дури и живыми убраться из города. Завтра я начинаю действовать. Что не понятно?

– Знаешь, Невский, – вздохнул Бруно, – у врачей-психиатров, работающих в клиниках с тяжелобольными, есть золотое правило: при общении с сумасшедшими всегда во всем с ними соглашаться. Даже если рядом с больным стоят здоровенные санитары с запрещенным законом электрошокером, пудовыми кулачищами и смирительной рубашкой наготове. И пациенты эти, как правило, делятся на две категории. На первых, больных тяжело и неизлечимо, можно смело ставить крест. Это овощи. Всю оставшуюся жизнь они обречены гнить в желтом доме, за железными решетками, гадить под себя и жрать баланду из тухлой капусты. Зато у вторых – всего лишь временное помешательство. Вызванное, как правило, перенесенным сильным стрессом. При грамотном подходе и сбалансированном курсе медикаментозной реабилитации этих несчастных вполне можно образумить и вернуть к полноценной жизни. Но лишь в том случае, если болезнь не запущена. Ты, Невский, сейчас очень напоминаешь такого бедолагу. Шанс опомниться, перестать валять дурака, реально взглянуть на положение дел и не ставить под удар близких и свое окружение пока что есть. Мой тебе совет – не упускай его… Давай совсем уж начистоту, без экивоков. Ты сам прекрасно знаешь, что в мире уже лет пятьдесят существует саморегулирующаяся система отношений, четко отлаженная. Как хорошие швейцарские часы. Можно называть ее как угодно – транснациональный синдикат, международная наркосеть, надгосударственная власть, без разницы. Главное, что помешать этой структуре делать самые большие грязные деньги на планете и реально влиять на политику любой из стран не по силам ни одному государству. Включая таких гигантов, как Соединенные Штаты, Китай и мусульманские страны вроде Индонезии, где за распространение наркотиков полагается смертная казнь, но, согласно статистике, наркоманами до сих пор является от трех до пяти процентов населения. Включая министров и членов парламента. Я знаю, о чем говорю, поверь. Я более двадцати лет работал в этом регионе. Однако есть и другие страны, где борьба вообще не имеет смысла и ведется лишь для видимости. Это наша родная Россия, Голландия, Колумбия и почти все государства Центральной Америки. Почему, как думаешь?

Влад молчал. Лишь катал желваки и глядел не моргая на задвинувшего длинную речь Бруно.