Александр Золотько - Под позолотой — кровь

Симоненко стоял неподвижно, желваки на его лице напряглись. Он перевел взгляд с лица Короля на сумку, потом снова на лицо.

– Всего хорошего, – сказал Король, – и спасибо за предупреждение.

Симоненко молча кивнул, прошел мимо охранников до ворот, подошел к машине.

– В управление? – спросил водитель.

– Что?

– В управление поедем?

– Пешком пройдусь, – ответил Симоненко, взвесил в руке спортивную сумку и очень удивил шофера тем, что вдруг выругался и сказал, – а, какого черта, действительно.

Чудо все-таки случилось. Палачу удалось уйти. Вдогонку стреляли много, но преследования не организовали. Повезло. Палач вспомнил, как кричала мать.

Что там с Дашей? Палач выполнил приказ, почти выполнил, и теперь чувствовал себя свободным. Ему всегда нравилось это состояние выполненного приказа, когда хоть на час, хоть на день он мог быть самим собой, идти, куда ему хотелось и делать то…

Нет. Делать то, что ему хотелось, он мог только по приказу. И только это заставляло его выполнять приказы людей. Убивать.

Палач некоторое время путал следы, потом тщательно обтер автомат и закопал его, завернув в куртку вместе с подсумками и ножнами. Может быть, он за ним еще вернется. А может – нет. Как выйдет. Теперь нужно было всего лишь дойти до места сбора.

Как там Даша? У них все должно было получиться, у нее и Володи. Палач вспомнил выражение глаз Володи в тот момент, когда взгляды их встретились над пистолетом. Сможет ли он теперь посмотреть в эти глаза?

Палач отбросил эту мысль. Не нужно об этом. Сейчас главное – найти их и уходить. Палач посмотрел на часы. Начало восьмого. Он бродит уже больше двух часов. Достаточно, нужно идти на встречу.

Не каждый день выпадает чудо, далеко не каждый. Палач зачем-то погрозил небу кулаком. Не получилось. Не получилось убить его. Его группу подставили, а они все равно выжили. Выжили. Он не станет выяснять, почему их решили подставить, это оружию не к лицу. Он унизит людей уже тем, что выжил, не смотря ни на что.

Они не убили девочку. Но пусть кто-нибудь обвинит его в этом. Он чувствовал, что выполнил задание, даже на пролив детской крови. Они хотели шока – он сделал это. И выжил.

Чудо не происходит каждый день. И дважды за день они не происходят тем более. Володя все-таки вытащил Дашу из больницы. И доставил на место сбора.

Палач сел на землю возле Володи и осторожно закрыл ему глаза. Голова Даши лежала у Володи на плече. На пожухлой прошлогодней хвое кровь была почти незаметна. Как он нес ее уже мертвую с такой раной, истекая кровью. Пуля попала Даше в основание черепа, и она явно умерла сразу. У Володи было две раны, и обе – очень близко к сердцу.

Руки его были ободраны, видимо он падал, пока нес ее. Палач погладил Дашу по щеке. Отмучалась, больше никто не сможет ее обидеть и причинить боль. Больше ей не придется убивать, а потом снова переживать свой кошмар. И ему не придется играть роль насильника.

Палач сглотнул комок, подступивший к горлу, вздохнул, словно задыхаясь.

Они заплатят за все. Палач не знал, кто именно эти «они», в глубине души он понимал, что никогда не узнает, зачем все это было сделано. Они заплатят за все. Люди.

Он будет их убивать, до тех пор, пока сами люди будут это позволять. А когда перестанут позволять, он станет убивать без приказа.

Их нужно похоронить, подумал Палач. Придется вернуться в город за лопатой, пока не начался дождь.

Палач посмотрел на небо, затянутое тучами. В лесу была полная тишина – небо раздавило даже малейший звук. Палач спустился к дороге. Снова посмотрел на тучи. В лицо ему ударило несколько капель. Дождь. Пусть он обмоет их тела, подумал Палач.

Мимо проехала машина, и Палачу показалось, что за стеклом мелькнуло знакомое лицо. Палач отложил это в памяти. Сейчас ему не до того. Позднее он вспомнит, кто это был. Вспомнит. А сейчас он должен найти лопату.

– Все нормально, – услышал Гаврилин из темноты и направил в ту сторону луч от фонаря. Тоннель был глубокий, и внутри его царила темнота.

Луч осветил лицо. Да, выдел бы папа своего бывшего приятеля. С ним обошлись не слишком любезно.

– Убери, пожалуйста, свет. Я уже тут немного привык темноте. Да и зрелище собой представляю не слишком аппетитное.

Гаврилин отвел фонарик в сторону:

– Я…

– Да не переживай, все нормально. Все в полном порядке. Это так – издержки профессии. Неизбежный риск.

– Так получилось… – снова начал Гаврилин, но снова не смог закончить.

– Ты даже представить себе не можешь, как получилось. Похоже, ты действительно в рубашке родился. Везунчик.

– Везунчик? Я просто попал в ситуацию, мне нужно было посоветоваться.

– Советуйся. Проблемы с группой. Так и было запланировано. Да не комплексуй. Ты меня не подставил. Можно даже сказать, что просто была восстановлена историческая справедливость, а я попал в ловушку, которую готовил для тебя. Хотя, если честно, немного обидно.

– Я попытаюсь договориться с ними.

– И не пытайся. Они поступают совершенно правильно.

– Правильно?

– Ты можешь не играть в эхо хотя бы минут двадцать? – в голосе прозвучала уже не ирония, а какая-то тоска. Словно давно хотелось выговориться человеку и вот, наконец, решился. Гаврилин попытался подобрать определение к этому чувству и не смог.

– Помнишь, я говорил тебе, что наша контора не ошибается? Она таки не ошибается. Наши операции строятся с трехкратным запасом прочности. Это я тебе говорю. Я сам принимал участие в их планировании. И тебе придется принимать в этом участие. Со временем.

Вообще-то я никому не имею права об этом рассказывать, даже тебе. Но я вроде как выхожу в отставку, а ты никому этого не расскажешь – не в твоих интересах. Так вот. Представь себе, что в некоем городке появился человек, который, по прикидкам аналитиков, мог бы стать неплохим лидером. Вначале криминальным, потом политическим. Или одновременно и тем и другим, кто сейчас разберет. Не обязательно, что он им станет. Он будет кандидатом. Одним из… – голос сорвался на кашель, – ничего, это они меня немного подготовили к разговору с тобой. Так вот, этот человек подходит по всем параметрам, у него склонность к наведению порядка и эффективному руководству. Это то, чего так не хватает нашей многострадальной стране.

Только вот человек этот не хочет подниматься на общегосударственный уровень, его вполне устраивает городской. И этого несознательного решено подтолкнуть. В город направляется группа, ее руководитель и молодой неопытный наблюдатель. И группа работает.

Все нормально, все в порядке.

– В кафе? – спросил Гаврилин.

– В кафе. Кто ж знал, что ты там познакомишься со столь энергичной дамой. Да еще дашь ей мои координаты. Но это я ворчу, не обращай внимания. В кафе было совершенно макровоздействие, извини за выражение. Час назад группой, или тем, что от нее осталось, был произведен точечный укол.