Максим Шахов - Кроссворд для негодяев

В общем, это какое-то умоповреждение. Я только что от директора. Он очень обеспокоен создавшейся ситуацией и поставил перед всеми управлениями следующую задачу. Не втягиваясь во все эти политические игрища, сделать все возможное и невозможное для обеспечения безопасности визита. В противном случае не исключена дестабилизация обстановки по всей стране, и определенные силы заинтересованы в этом именно сейчас.

– Я все понимаю и готов сделать все от меня зависящее, но возможности у меня крайне ограничены. Я хочу сказать, что все нити расследования сосредоточены сейчас в руках спецкомиссии. То есть первый зам полностью контролирует ситуацию и может намного эффективнее на нее влиять…

– Ты знаешь, чем занимался первый зам до того, как прийти к нам?

– Нет, ну, специалист он, конечно, не ахти, но насчет политики…

– Вот именно. Только нам в Ипатьевске сейчас нужен не политик, а специалист. Понимаешь? Профессионал, способный отслеживать и трезво оценивать ситуацию и не зависящий в своих оценках от комиссии. Если Уткин или кто-нибудь другой что-то затеет или даже только подумает об этом – директор должен получить соответствующую информацию сразу же! Ты понял?

– Да. Но…

– Подожди. В сложившейся ситуации ни о каких официальных полномочиях речи, естественно, быть не может. Однако уже в ближайшее время руководители всех подразделений ФСБ, задействованных в проведении оперативно-розыскных и охранных мероприятий, получат неофициальные инструкции об оказании тебе всяческого содействия. Под личную ответственность руководителей. Далее, если возникнут какие-либо коллизии с комиссией или представителями других ведомств, мотивируй свою деятельность отработкой версии о причастности ипатьевских террористов к взрыву на Лубянке. В случае необходимости мы незамедлительно это подтвердим. Ясно?

– Ясно. А первый зам будет в курсе?

– Нет, – вздохнул Максимов. – Директор считает, что это нецелесообразно. У первого зама своя задача, у тебя – своя. В курсе будет только три человека – ты, я и директор. Он очень рассчитывает на тебя. Очень. Ситуация действительно накаляется с каждой минутой, и в орбиту вовлекаются все новые и новые силы. Личность погибшего террориста установить пока не удалось. Отпечатки его пальцев по учету нигде не проходят. Однако – это вопрос времени. Дело в том, что, опираясь на связи Наумова-Кочергина, мы посадили людей просматривать оперативные видеозаписи.

– Ну и что?

– Его идентифицировали как одного из участников марша баркашовцев в Москве, который они предприняли в ответ на запрет городских властей съезда РНЕ. Запись датирована декабрем девяносто восьмого года, изображение не очень четкое, но специалисты настроены категорично. Пока неустановленный участник марша и погибший в Ипатьевске террорист – одно и то же лицо.

Виктор даже присвистнул.

– Да, – сказал Максимов. – Представь, что будет, когда информация об этом просочится в прессу. И это еще не все. Сейчас мы добиваемся доставки всех вещдоков в Москву, но наши эксперты и так уверены, что взрывное устройство, обнаруженное в машине, произведено за рубежом – в Штатах или Израиле. В других странах подобных технологий просто не существует. Они являются ноу-хау, при этом баснословно дороги и используются только несколькими ведущими спецслужбами мира.

То есть у РНЕ нет таких средств и возможностей, чтобы заполучить подобную игрушку. Это все равно, как если бы сопливый пацан вдруг подложил в детском саду в песочницу старшей группы атомную бомбу в отместку за пару пинков. В этом случае счет идет на миллионы долларов. То есть уже сейчас не вызывает сомнений, что баркашовцы – это только пушечное мясо, ширма, можно называть их как угодно. Тот же, кто стоит за всем этим, имеет несравненно большие возможности и преследует несравненно более серьезные цели.

Это тебе, так сказать, информация к размышлению. Чтобы представлял, о чем идет речь и что поставлено на карту в этой игре.

– Представляю, – заверил Виктор.

– Тогда – до связи. Директор будет ждать твоей информации. В случае экстренной необходимости – выходи прямо на него.

– До связи, – сказал Виктор, глядя за окно.

Тучи над Ипатьевском сгущались.

Стоя у окна, Логинов выкурил подряд еще две сигареты. Вернувшись в палату, он молча выпил какие-то таблетки и подождал, пока сестра сделает укол. Как только она вышла, Виктор позвонил Захарову. Совещание, назначенное на девять, уже закончилось, и капитан оказался на месте.

– Как дела?

– Пишу отчет.

– Убежище Матросова нашли?

– Пока нет.

– Что Уткин?

– Разорялся на совещании – труба! С одного милицейского полковника из области прямо в зале снял погоны!.. Тот не обеспечил автобусы для переброски людей к дачам. Уткин сказал, что так будет с каждым, что это дело политическое и что он не потерпит… В общем, как в прежние времена. Круто взялся!

– Понятно. Никаких неувязок?

– Да какие неувязки? Все землю носом роют. К обеду должны начать переброску внутренних войск. Я слышал краем уха, что разрабатывается несколько маршрутов движения кортежа, и, по какому поедет Луговой, определят в самый последний момент. Говорят, что Уткин каждые полчаса связывается с Москвой, так что я не удивлюсь, если к вечеру на Черном озере всплывет пара атомных подлодок, а в небе начнут барражировать перехватчики… Я такие маневры вижу первый раз в жизни.

– Ясно, – сказал Логинов. – Пиши.

– Ага.

В ожидании неофициальных инструкций из Москвы, Виктор попытался связаться с Беляевым. В конце концов ему удалось выловить его в прорабском вагончике на стройке. Ничего подозрительного и там не происходило, и Беляев даже удивился подобному вопросу. Наоборот – в распоряжение полковника выделили, по указанию комиссии, спецназ УВД. И теперь новый дом на Московской окружало двойное кольцо.

Почувствовав себя дурак дураком, Виктор попрощался, прилег и уставился в потолок. Следовало признать, что на данном этапе комиссией делалось абсолютно все для обеспечения безопасности визита высокого гостя. Даже с перехлестом. Его можно было отнести на счет излишней амбициозности Уткина и желания этого чиновника проявить себя во всей красе.

Причин для беспокойства не было никаких. Однако информация, полученная Виктором от Максимова, не давала ему покоя. Немного полежав, он встал и заходил от двери к окну. Потом снова прилег, но выдержал не больше минуты. Причин для беспокойства не было, но полученные из Москвы сведения заставили Виктора оценивать ситуацию немного по-другому. В какой-то момент он вдруг понял, что просто ждать в этой ситуации нельзя. Подполковник тут же позвонил в управление и попросил, чтобы с ним срочно связался Кравец. Судя по тому, что генерал вышел на связь через три минуты, неофициальные инструкции из Москвы уже дошли. Кравец шумно сопел в трубку, а его голос сел окончательно.