Евгений Сухов - Побег

— Светик, садись в машину. Егор нас отвезет. Егор! Поезжай и там, на повороте, остановись, меня подожди. Я скоро…

Оставшись наедине. Варяг и Шрам долго смотрели друг на друга. Потом Шрам сделал еле заметный шаг в ту сторону, где лежал пистолет, который выронил убитый водитель. Варяг преградил ему дорогу.

— Ну уж нет! — сказал он и носком ботинка отбросил пистолет далеко в сторону. — Давай-ка побеседуем как мужчина с мужчиной. Пошли! — Варяг кивнул в сторону полуразрушенного каркаса заводского здания. Не дождавшись ответа, он зашагал первым, как будто заранее знал, что Шрам послушно последует за ним, — никуда ему теперь не деться.

И Шрам действительно побрел следом — нехотя, через силу, но не смея ослушаться властного приказа. Он понимал, что находится теперь целиком во власти Варяга. У него никак не укладывалось в голове, что Варяг жив, что он вернулся и сейчас будет вершить над ним свой суровый суд.

Они зашли внутрь. Варяг повернулся к Шраму, устремив на него тяжелый взгляд.

— Я только одно хочу понять, Шрам. Кому ты продался? За что? Чего ты добивался?

Шрам сузил глаза и с ненавистью глянул на Варяга.

— Я тебя не продавал. Я тебя, можно сказать, спасал, — в голове у Шрама теснились бессвязные мысли, он вдруг подумал, что может еще выкрутиться. — Тебя менты замочить хотели…

— Ну, это я без твоей помощи просек, — насмешливо бросил Варяг. — Мне на зоне подполковник Беспалый очень прозрачно об этом намекал. Что это ты, Шрам, заволновался? Ты ведь и с Беспалым успел познакомиться?

— С кем, с кем? — Шрам шагнул назад и оглянулся: он все еще искал путь к отступлению.

— Опять врешь. Ну да это теперь неважно. Был у меня такой корешок на зоне. Беспалым звали. Недавно разошлись наши дорожки, навсегда. — Варяг наклонил голову и двинулся на Шрама. — Ошибся я в тебе, Шрам. Крепко ошибся. Много бед ты натворил. И за все сейчас ответишь.

— На сходняке отвечу! — вдруг с азартом вскричал Шрам. — Там меня и рассудят. — Варяг усмехнулся.

— Какой сходняк? У тебя что, Шрам, после бурной ночи мозги отшибло? Не видать тебе никакого сходняка. У тебя даже похорон не будет — как у любого нормального человека. Я тебе одно только скажу — ты ничем не лучше последнего вертухая на сучьей зоне. И смерть у тебя будет сучья!

Варяг вбил крепкий кулак Шраму в лоб, так что тот покачнулся. Шрам взмахнул правой рукой, намереваясь ответить, но не успел. Следующий удар пришелся ему в солнечное сплетение. Он закашлялся, теряя воздух, и согнулся пополам. Новый удар — на этот раз по артерии — уронил его на цементный пол. Шрам подтянул колени к животу, собрался и попытался подняться. Но не смог. Над ним грозно навис Варяг.

— Видишь, Шрам, я тебя даже ногами не бью. Я тебя даже лежачего не бью. Хотя ты этого вполне заслуживаешь. Жаль, что тебя сейчас не видят твои уличные шестерки. Они бы с интересом поглядели, как их пахан цементную пыль жрет!

Шрам приподнялся на колени, но не решался встать на ноги и выпрямиться во весь рост.

— Вставай, гнида! — приказал Варяг. — Я последние месяцы только и жил мечтой об этой минуте. Если бы тебя, не дай Бог, сегодня Сержант пришил, или ты бы с пожарной лестницы сорвался — я бы сильно переживал!

Варяг схватил Шрама за шиворот и, с силой встряхнув, рванул вверх. Прислонив его к бетонному столбу, подпирающему крышу, он вытащил из кармана короткий нож с костяной ручкой.

— Это исторический нож, Шрам. Он мне, можно сказать, жизнь спас. Но теперь он мне больше не понадобится.

Варяг подошел к Шраму вплотную и заглянул ему в глаза.

Шрам все понял. В его глазах затаился ужас.

— Я даже свои отпечатки пальцев стирать не буду, — прошептал Варяг. — Менты найдут — пусть знают: это Варяг тебя наказал. Варяг жив!

И он резким, коротким ударом вогнал стальное лезвие Шраму точно в самое сердце.

— Все, Шрам! — Варяг в последний раз взглянул в широко раскрытые глаза убитого им предателя, мазнул взглядом по багровому шраму, перерезавшему щеку, и разжал ладонь.

У Шрама подкосились ноги, и он рухнул на пол. Варяг брезгливо вытер ладонь о штанину, сплюнул и, повернувшись, не спеша побрел к машине.

…Спустя полчаса Варяг подошел к стоявшему на обочине грязно-серому «шевроле». Лицо его было окровавлено, одежда в пыли. В руке он сжимал пистолет.

— Что-то я выстрелов не слышал, — прокомментировал его появление Гепард.

— А не было никаких выстрелов, — устало ответил Варяг. — Зачем на такое дерьмо пули тратить?

Говоря это, он смотрел на жену, на ее залитое слезами лицо. Она сидела на земле возле машины, рядом с сыном.

— Мам! — тормошил ее Олежка. — Ты чего плачешь, мам?… За нами же папка приехал!

— Да, — сказал Варяг. — Неужели ты меня узнал, сынок?

— Узнал, — расплылся в улыбке мальчик. — Только ты грязный весь. И старый какой-то. И волосы вон поседели…

— Ничего, — отозвался Гепард, садясь за руль, — отмоется, побреется — и будет твой папка опять молодой… Ну, поехали, что ли?

Варяг подошел к Светлане и, обняв ее, крепко прижался губами к ее соленому, заплаканному лицу. Не обращая больше внимания на родителей, Олежка сел на переднее сиденье машины, восхищенно глядя на Гепарда:

— Дядя, а ты — зеленый берет, да?

— Нет, — серьезно ответил тот, — я в крапинку. — Варяг взял на руки жену и посадил в машину. Захлопнул переднюю дверцу, сел рядом со Светланой и сказал:

— Давай поехали.

«Джип» тронулся и понесся по дороге, вздымая тучи пыли. Весело подпрыгивая на переднем сиденье, Олежка спрашивал Гепарда:

— Дядя, отгадай загадку; зеленое, а нажмешь кнопку — красное?…

— Не знаю, — честно признался Гепард.

— Эх ты! Это же лягушка в миксере!

— Ну вот мы и встретились, Степан, — произнес многозначительно Варяг, глядя Сержанту прямо в глаза. — Может, пора нам расставить точки над i, во всем разобраться.

— Давай попробуем, — кивнул Сержант.

Варяг с Сержантом сидели в ресторане аэропорта «Пулково» у огромного, во всю стену, окна, за которым ревели идущие на взлет и на посадку лайнеры. За соседним столиком, метрах в десяти от них, сидели Светлана с Олежкой — в компании Гепарда.

Всего лишь три дня назад недавние враги впервые за долгие месяцы столкнулись лицом к лицу на пустынной площадке цементного завода у Финского залива. Но невероятное нервное напряжение, спешка, сопровождавшая казнь Шрам, не позволили им тогда даже словом перекинуться. Впрочем, уже тогда Варяг почувствовал, что в душе у Сержанта что-то надломилось, он был уже не тем холодным, безжалостным снайпером, который преследовал его и других по всем странам и континентам, обуреваемый одной целью — пустить пулю в лоб. Сержант явно изменился и вдруг перестал представлять для него смертельную угрозу. Почему — сейчас это предстояло выяснить…