Стивен Хантер - «...И ад следовал за ним»

И вот Конни, оставшись совсем одна, сломленная невыносимой трагедией иметь никчемного супруга и никчемного сына, обратила свой взор в сторону единственного воспитанного и образованного человека, оказавшегося поблизости, сильного, доброго, справедливого мужчины, который работал как вол и всегда говорил правду, какой бы неприглядной она ни была. Вероятно, Конни сошла бы с ума, если бы не повстречала Сэма, который, несмотря на косматые брови и желчное выражение лица, понимал глубинные механизмы вселенной, чего Рэнс не мог, а Стивен не хотел. Сэм закончил юридические факультеты Принстонского и Йельского университетов, стоял под часами «Билтмора» [20], смотрел спектакли в театрах Бродвея и втайне от всех читал романы. У него была примерная арканзасская жена, рожавшая детей, пекшая пироги и презентабельно смотревшаяся на политических мероприятиях, однако не находившая с Сэмом общего языка, что было у них взаимно. Стоит ли удивляться, что между Конни и Сэмом, словно по волшебству, возникло то, что возникло?

Нельзя сказать, что это была обычная любовная связь. Они даже не прикасались друг к другу. Конни, сохранившая былую красоту, идеальные черты лица, восхитительные губы и копну густых, длинных светлых волос, казалась Сэму слишком совершенной, и у него не возникало желания даже поцеловать ее, не говоря уже о чем-либо более плотском. Нечего было и думать о том, чтобы переспать с Конни Лонгакр; счастьем была сама возможность находиться в ее обществе, и Сэму этого было вполне достаточно.

Они наслаждались сознанием того, что рядом есть человек, которому можно довериться. Формально ни Конни, ни Сэм никого не предавали, хотя в действительности они были бесконечно, безумно влюблены друг в друга, и умереть это чувство могло только вместе с ними.

Поэтому, естественно, только с Конни Сэм смог поделиться своими тревогами, которые к тому времени уже не давали ему покоя.

— Вот я торчу здесь, — сказал он, — хожу на работу, а тем временем одному богу известно, что сталось с Эрлом. О господи, я продолжаю лгать Джуни, своей жене, полиции, и это гложет мое сердце.

— Эрл установил какой-нибудь срок?

— Нет, и в этом-то самое страшное, черт побери. Он высказался категорично. «Ни в коем случае, — сказал он, — ни в коем случае не ставьте в известность власти».

— Ну, Эрл знает, что к чему.

— Да, но когда Эрл говорил эти слова, он не понимал, с чем ему предстоит столкнуться. Эрл думал, что речь идет о продажном шерифе, который хозяйничает в вымирающем городке, затерявшемся в глуши. Однако теперь мне ясно, что на самом деле тут нечто большее, имеющее связи на самом верху и влиятельных покровителей. Возможно, с этим не по силам справиться даже Эрлу.

— Сэм, Эрла не смогла одолеть вся морская пехота Японии.

— Да, ты права. Но все же...

— Природа щедро одарила Эрла. У него врожденный талант добиваться всего действием и силой. Его способности значительно превосходят способности обычных людей, и нам обоим это прекрасно известно. Господу Богу было угодно ниспослать Эрлу великий дар, и Эрл всегда использовал его, выполняя свой долг в самых опасных местах. В данной ситуации его оценка является более весомой, нежели моя или твоя.

— Знаю. Но я просто не могу сидеть сложа руки. Я провел все косвенные исследования, какие только мог, черт побери. И сейчас мне остается или отправиться в Джэксон к губернатору штата Миссисипи и поднять страшный шум, или признать тот факт, что я больше ни к черту не гожусь.

— Сэм, я не желаю слушать, как ты говоришь о себе такое. Ты великий человек, и ты приведешь нашу страну к миру и справедливости, которые заслужил наш народ, весь без исключения. Но в данном случае ты должен положиться на чутье Эрла. Если он хочет, чтобы все обстояло именно так...

— Просто прошло уже так много времени...

— Сэм, а может быть, все дело вот в чем. Эрл прекрасно сознавал: если его схватят и он будет надеяться на то, что друзья придут к нему на помощь, эта надежда, эта вера его отравит. Уничтожит. Ему требовалось избавиться от пустых иллюзий. Эрл должен был знать наверняка, что никто ему не поможет, потому что только в этом случае он располагал бы свободой делать именно то, что считает нужным. Так что ты должен строго выполнять его пожелания. Эрл знал, что делал.

Такая мысль еще не приходила Сэму, но сейчас, переваривая ее, он в который раз убедился в том, что Конни обладала даром проникать в чужое сознание, чего сам Сэм был лишен начисто, как бы ни хотелось ему овладеть этой способностью.

— Эрл не может ни на что полагаться, — продолжала Конни. — Для него это будет равносильно смерти. Он научился заботиться о себе сам, и это далось ему нелегко. Его суровым учителем была эта жуткая семья с этим жутким отцом, поэтому Эрл предпочитает идти по жизни, не рассчитывая на чью-либо помощь, полагаясь только на себя самого. Вот почему все герои в конце концов оказываются такими трагическими личностями. Они одиноки.

— Возможно, в твоих словах что-то есть.

— В этом сила Эрла, но в этом и его судьба. Однако будем надеяться, что его время еще не пришло.

— И все же, — заявил Сэм, — я не могу просто сидеть и ничего не делать.

— В таком случае ты должен заняться чем-нибудь полезным. Нельзя даром терять время. Ты должен определить, что поручил бы тебе Эрл, если бы он вернулся сюда, живой и здоровый. В этом случае ты подчинишься его желанию, но также окажешь ему посильную помощь.

И снова эта женщина была права. Сэм искоса взглянул на Конни — они сидели на скамейке в парке в Форт-Смите, где они встречались каждый вторник в четыре часа дня, чтобы пообедать вместе подальше от назойливых глаз и насладиться обществом друг друга, не притворяясь, что они свободны.

Сэму время от времени приходила в голову страшная мысль: что Конни бросит Рэнса, а он сам уйдет от Мэри и они оставят все в прошлом — Арканзас, свои семьи, надежды, привычки, ожидания, — начав жизнь сначала. Отправятся в Париж или еще куда-нибудь, Конни мечтала стать писательницей, она сможет начать работать над книгой. А он... Ну а что он? А ничего. Вот почему этого никогда не будет. Вот в чем была главная проблема: он хотел в жизни только одного — сажать преступников за решетку, управлять округом, быть влиятельной силой в Демократической партии.

— Я не знаю, что мне делать, — наконец признался Сэм, — Все архивы прибрало к рукам правительство.

— Какие архивы?

— Личное дело того врача. Он скончался в сорок пятом году в той колонии, и его личное дело засекречено. Возможно, это имеет какое-то отношение к тому, с чем мы столкнулись, но точно я ничего не могу сказать. Однако в любом случае это тупик.

— Гм, — задумчиво покачала головой Конни. — Ты не знаешь, откуда он?