Стивен Хантер - Гавана

— Да, конечно, я... Дик, минутку. Не думаю, что мне следует уходить. Он прожужжит вам все уши...

— Роджер, я уже сказал, брысь отсюда. Пойди погуляй.

Поразительно. Уолтер Шорт! Невероятно! Ну, змея... И это после всего, что Роджер для него сделал. Удивительно, до какого морального падения могут доходить некоторые люди...

Он думал, точнее, хотел подождать у дверей, дождаться, когда Дик отпустит Шорта, и перехватить старика. Все еще можно уладить. Если Уолтер не поймет толстого намека и не подаст в отставку, его всегда можно будет куда-нибудь перевести. Впрочем, некоторые люди намеков не понимают, хоть ты тресни. Они к этому не приучены. Не то воспитание.

Роджер посмотрел на наручные часы и увидел, что уже пять вечера. Вечером должен был приехать из Гуантанамо Дэн Беннинг, и Роджер хотел свести его с Плановиком. Дэн — именно тот человек, который им нужен. На Плановика произвела бы впечатление семья Дэна, его родословная, опыт работы в военно-морской разведке, диплом Гарварда. Они с Дэном составят такую команду, о которой с Шортом и мечтать не приходилось. В отличие от Шорта, Дэн лишен коварства, стремления к самоутверждению любой ценой и грубости. Это всегда отталкивало Роджера от Уолтера, но делать нечего. Того, что кому-то дается даром, другой вынужден добиваться изо всех сил.

Но его оставили с носом. Наверно, нужно подняться в кабинет, просмотреть поступившую почту, подшить в папку отчеты и сделать несколько телефонных звонков. Конечно, дела не срочные, но кто-то должен ими заниматься. Тем более что на какое-то время он останется в посольстве один, пока Уолтеру Шорту не пришлют замену. Перспектива тянуть воз в одиночку в течение нескольких недель, а то и месяцев ему не улыбалась.

Ивенс шел к себе, кивая людям, которые мрачно кивали ему в ответ. Они тоже чуяли в воздухе запах крови, знали, что натворил Уолтер Шорт, и слегка нервничали, хотя понимали, что наказать его было необходимо. Именно поэтому они смотрели на Роджера с такой тревогой.

Он добрался до своего кабинета, нажал на ручку и...

Что за чертовщина?

Должно быть, он запер дверь перед уходом. Да, чисто подсознательно, чтобы произвести впечатление на Плановика, помешанного на конспирации. Конечно, запер.

Он вынул ключи и...

Какого черта?

Ключ почему-то не влезал в скважину. Роджер попытался применить силу, но испугался, что ключ сломается. Проклятие, что происходит? Он не может открыть дверь собственного кабинета. Ничего себе шуточки! Да еще в присутствии Плановика...

— Ладно, Шорт, — сказал Плановик. — Давайте посмотрим, что у вас есть.

— У меня есть одно: я победил. Если я проиграл, то проиграли и вы. Это ясно как божий день.

Он улыбнулся.

Плановик сверкнул глазами, а потом рассмеялся.

— Неплохо. У меня было три способа разыграть карту, но мне нравится ваше инстинктивное стремление бить под дых и решение напасть не на Роджера, а на меня. Очень хорошо. Замечательно.

— Роджер...

— Забудьте о Роджере. С Роджером покончено. Роджер уже на пути в университет штата Айова, где его ждет должность старшего преподавателя. Речь шла не о Роджере, а о вас. С самого начала.

— Не понимаю.

— Шорт, я все знаю про Китай. Я знаю, как хорошо вы там поработали. Знаю, что вы были разочарованы, когда вас послали сюда работать под началом дурака. Но мы просто проверяли вас, Шорт. Знаете почему? Потому что в Китае вы застрелили трех пленных. Мне нравится это в людях. Я следил за вами еще с тех пор. Вы знаете, какая это редкость? Знаете, что вы настоящее сокровище? Красивый, обаятельный, хорошо образованный, вежливый — и в то же время хладнокровный убийца. Поразительно.

— Значит, Кастро вас не волновал?

— Почти нет. Это не имеет значения. Рано или поздно о нем позаботятся. Он никуда не уйдет. Нет, речь идет об Уолтере X. Шорте из Уильямспорта, штат Пенсильвания, которого вышибли из семи школ за жульничество и пьянство, выгнали из Принстона за жульничество, который стал плохим полицейским и запугал своих сослуживцев до того, что его послали в Хот-Спрингс, Арканзас, лишь бы от него избавиться. Там он застрелил по крайней мере троих, потом таинственным и непонятным образом устроился на работу в ЦРУ, произвел сильное впечатление на своих учителей и попал в Китай, где работал лучше, чем кто бы то ни было.

Френчи молчал.

— У вас был талант, Шорт. А как насчет дисциплины, характера и гибкости? Сможете ли вы работать с идиотом из Гарварда, которому достается вся слава, которого все любят за великолепную подачу, сможете ли вы стать его неразлучным дружком? Сможете ли найти с ним общий язык, зная, что вы личность, а он никогда ею не будет? Сможете ли процветать на Кубе с ее гангстерами, тайной полицией и мастерами заплечных дел? Сколько крутизны скрывается за вашей миловидной внешностью?

— Я смог, — ответил Френчи. — Думаю, я доказал это.

— Почти. Может быть, больше чем почти. Мне понравилось, как вы огрызались, когда вас загнали в угол. Роджеру такое не по зубам. Сейчас он бродит по посольству и удивляется, почему его ключи не подходят к замку кабинета. Пройдет неделя, прежде чем он поймет, что к чему. Вы довольны, Шорт? Триумф, месть, торжество справедливости?

— Да, это приятно.

— Не морочьте мне голову, Шорт. Я знаю, что это такое. Это грандиозно.

Френчи пришлось согласиться. Это действительно было грандиозно.

— Шорт, вы почти достигли своей цели. Будете работать на меня полный рабочий день. Никакого посольского дерьма. Куча тяжелой работы, тайная партизанская война, вымогательство, шантаж, таинственные несчастные случаи, происходящие то здесь, то там. Лучшие из лучших, но работающие только на меня. Крутые парни для крутой работы. Вы войдете в круг избранных. На светских приемах будут шепотом произносить ваше имя, женщины будут квохтать, как куры, мужчины будут знать, что вы особенный, избранный, будут уважать человека, который действительно ведет «холодную войну». Все уважают воинов, Шорт. В глубине души об этом мечтает каждый... Вы хотите этого, Шорт?

Френчи знал ответ. Да.

Он кивнул.

— Что я должен сделать? — спросил он. — Что еще?

— У вас есть одна слабость, Шорт. Только одна, но весьма значительная. Сентиментальность.

— Скажите мне, в чем она проявилась, и я исправлюсь.

— Эрл Суэггер.

Френчи откинулся на спинку кресла. Это была правда. Он любил Эрла. Он не мог сказать этого вслух, но Эрл был самым лучшим, самым сильным, самым правдивым. Эрл не имел себе равных, и находиться рядом с ним было наградой.

— Он ваш идеал. Очень яркая личность. Невероятно храбрый. Умный, способный, знающий свое дело. Мог бы стать лучшим игроком нашей команды.

— Вы хотите, чтобы я его завербовал? Не думаю, что он согласится с такими...