Михаил Нестеров - Спецназ не сдается

«Рано», — покачал головой Перминов, все же видя, как нос судна катится влево. Еще метров десять, если лоцман не пьян в стельку, край причала останется в стороне, и толкач даст ход вперед.

— До вешек пять метров.

Лоцман, как в анекдоте Тритоныча, кажется, курил не табак и даже не волосы из лобка любимой девушки, а индийскую коноплю. Нос баржи почти сравнялся с обрезом причала и вот-вот грохнется об него. Но он-то ладно, ПСД под днищем толкача буквально скребет по песку своим брюхом.

Кашинский не переставал материться про себя, взрываясь буквально пузырями: «Ду ю спик инглиш, Серый?.. Ну так сворачивай, на хрен!»

А наверху прозвучала долгожданная команда лоцмана:

— Руль — прямо! Подруливающее — стоп!

— Есть «прямо»! Есть «стоп»!

— Право на борт!

Капитан толкача перевел рычаг левой машины на «полный вперед».

С полубака прозвучала команда второго штурмана:

— До причала тридцать! До вешек — пятнадцать.

Кашинский под водой обмяк на своем месте. И покрутил у виска пальцем: «Они оба чокнутые — и лоцман, и водитель ПСД».

— Приготовить швартовы с правого борта! — бросил лоцман, окутываясь клубом сизоватого дыма.

— Есть! До вешек тридцать пять.

До рейдовых вешек, высотой в шесть метров и голиком на топе, действительно было порядка тридцати-сорока метров.

— Швартовы с правого борта готовы.

— Подруливающее влево!

— Есть, влево!

А вот и причал. Обшарпанные кнехты и докеры рядом с ними.

— Подготовить швартов с кормы!

— Есть!

— Машинам «стоп»!

— Есть «стоп»!

— Лоцманский флаг убрать! Подготовить трап.

Еще не затихли машины и винты не прекратили свой буквально убийственный ход в нескольких метрах от «мини-подлодки», как Перминов направил носитель под баржу, находя под ней надежное убежище. Быстрый взгляд на часы: через десять минут начнется дежурный сброс глубинных бомб. Даже в транспортировщике оставаться было опасно.

Диверсанты переключились на индивидуальные дыхательные аппараты и, сдвинув в стороны плексигласовый колпак, вышли из ПСД и поплыли к середине баржи.

Хотя это и была баржа бункерного типа, а не так называемая «площадка», но на ней перевозили эту самую черепицу. Она была уложена рядами, ряды укреплены досками. Причем очень надежно: ни один ряд не сдвинулся с места за все время немалого пути. Стропальщикам лафа, порадовался за иранских рабочих Кашинский, скрываясь между рядами черепицы. Даже потрогал ее руками.

Вслед за старшим товарищем на баржу забрался по приваренной к борту лестнице, уходящей ниже ватерлинии, Сергей Перминов. Дежурный сброс бомб они переждали, укрывшись между стеной причала и бортом баржи и удерживаясь на металлических скобах. Сверху их не было видно — их скрывали горизонтальные ребра жесткости, проходившие по всему корпусу судна и возвышающиеся над причалом на тридцать-сорок сантиметров. Оба машинально отметили время, когда корпус баржи глухо отозвался на первый взрыв глубинного снаряда: часы показывали 20.58.

...Пловцы перевели дух. Они слышали, о чем говорили на причале капитан и хозяин груза: разгрузкой займутся завтра, а до того времени баржа простоит на месте.

Тритоныч снова коснулся рукой черепицы и даже понюхал ее. Вполголоса спросил, поправив автомат:

— Недавно я смотрел кино про вампиров...

— Про кого? — удивился Сергей.

— Про вампиров. Представляешь, вампиры грабили банк! На фига им это?! И вот я думаю, на фига военным черепица. — Кашинский умел безостановочно переключаться с одной темы на другую. Указав себе за спину, сказал: — В том месте, где сейчас болтается тральщик, раньше стояла сверхмалая подводная лодка северокорейского типа. Я был на ней, хорошая жестянка. С одним только шнорхелем может идти больше тысячи миль. Нам бы такую.

Кроме тральщика и артиллерийских катеров «Моудж», в порту стояли два противопожарных катера типа «Саламандра»; ближе к берегу, за подобием излучины, приютившей ангары мастерских, виднелись кормы катеров на воздушной подушке.

Но больше всего диверсантов заинтересовало небольшое суденышко; его бы Коля Зацарный охарактеризовал как «маленькую суку». То был портовый, или рейдовый, толкач, относящийся к речным буксирам. Низкосидящий, с непомерно большой трубой, дающий при полном ходе такую волну, от которой переворачиваются легкомоторные катера. Он красиво именовался «Мазендеранским тигром» — по названию северной провинции Ирана; это в Мазендеран били сейчас волны Каспия. Именно это судно курсировало раз в сутки на Черепаший, привозя провизию для заключенных и меняя караул. Кроме как на нем на остров попасть было невозможно.

Собственно, теперь диверсанты и их носитель находились вне зоны заграждения гидрофонов. И если держаться правого борта рейдового толкача, можно покинуть порт незамеченными. Опять же «прилепляться» к нему было рискованно: капитан сразу почувствует лишние пару тонн под днищем. Обычно в таких случаях капитан «кита» в курсе происходящего: либо куплен, либо получил приказ закрыть глаза и на лишний тоннаж, и на полученный курс, отличный от ранее намеченного.

— Нашуметь бы, — вздохнул Тритоныч, — чтобы уйти отсюда. А своим ходом, на ластах, запаса воздуха хватит лишь до острова и немного еще останется.

— На фига, говоришь, вампирам деньги? — задумчиво спросил Сергей. — Я видел это кино, «От рассвета до заката-2» называется.

Тритоныч посмотрел на товарища и толкнул его локтем в бок.

— Ну, чего ты надумал, голова, говори?

— Я вспомнил, как в детстве мы бросали в огонь черепицу: она так стреляла! Нам бы пару ведер соляра да поджечь перед уходом баржу. Трескотня поднимется — забьет все гидрофоны и уши акустикам.

— Дай-ка я тебя поцелую, сынок, — делано расчувствовался Кашинский. — А ведь это я первый обратил внимание на черепицу. Ах, какая хорошая черепица, пористая, казахская. На нее начнешь лить воду, так она еще дольше будет стрелять. Думаю, «саламандрам» завтра работы хватит. Устроим им парную, мать их! Ладно, я буду тут думать дальше, а ты иди за соляром, — распорядился Тритон. — Заодно раздобудь ведро.

— Может, еще чего-нибудь раздобыть?

— Я бы не отказался от кофе. Если нетрудно.

«Мазендеранский тигр» уходил из порта на остров строго по расписанию — в семь утра. Так что времени для подготовки «фейерверка» хватало.

Дождавшись темноты, Перминов, облаченный лишь в гидрокомбинезон (без дыхательного аппарата и ласт) и вооруженный ножом и бесшумным пистолетом, пробрался в корму баржи и через сцепное устройство, расположенное на носу толкача, прокрался на палубу. Когда он перелезал через сцепку, сливаясь в своем черном облачении с вечерними сумерками, над ним буквально нависла рулевая рубка толкача. Капитана в очередной раз посетило странное ощущение ранее виденного, ему показалось, что вот сейчас рубка, в ночи принявшая очертания визора «Мавритании», отвалится и в нее огромной воронкой хлынет забортная вода.