Михаил Нестеров - Спецназ не сдается

— Интересная папка, — сенатор закрыл ее. — Вы действительно хотите получить за нее деньги?

— Вы туго соображаете, сенатор. Хотите узнать, когда вы совершили ошибку? Когда я пообещал вам снять крышку с вашего горшка, а вы вернули меня и начали шантажировать, выкладывая версию за версией: о происшествии в Баку, о причастности к ликвидации Ильясова парней из моего подразделения, о деньгах, поступивших на счет бомбейской фирмы. Вот тогда я решил вывести вас на чистую воду. А когда я распутал это дело — точнее, дал вам увязнуть в нем, — шифровки от Турка автоматически стали оружием против вас. Называется это просто: шантаж. Шантаж начальника разведуправления флота. Теперь это мой актив.

Генерал лихорадочно соображал. Отчего-то его взгляд бегал по золотистым пуговицам на черном кителе адмирала, словно он не мог пересчитать их, сбивался и начинал все сначала.

— У меня огромные связи в СМИ, — осипшим голосом угрожал Воеводин, — через них я раздую грандиозный скандал. Уже сегодня все телеканалы будут говорить о том, что гибель парома «Мавритания» — дело рук спецгруппы «Гранит». Террористы — ладно, их было-то всего двадцать человек, но погибли мирные люди — экипаж, обслуживающий персонал, служба охраны.

— Это называется гласом вопиющего в пустыне, — спокойно ответил Бушуев, — вы хватаетесь за соломину, сенатор. Да и связей в СМИ у вас, похоже, нет. Могу вас проинформировать. Сегодня утром «Радио России» со ссылкой на Интерфакс сообщило, что взрыв парома — дело рук одного человека, чья семья погибла в Палестине. Он был одним из служащих «Мавритании», и имя его вам наверняка известно: Али Мохаммед. При обыске в его квартире была обнаружена видеопленка, где он обвиняет в смерти жены и сына террористическую группировку Абу Нидаля и лично Талала Хаяли, бывшего помощника военного советника Ясира Арафата, и клянется отомстить — дословно: «...жертвуя не только собой, но и товарищами». День и час, которые он назвал, по времени совпадают с гибелью «Мавритании». Но это вы, генерал, убили невинных людей. А спецназовцев — гораздо раньше.

Бушуев забрал папку и от двери задал вопрос:

— У вас есть пистолет?..

Воеводин смотрел на него не мигая и молчал.

— Тогда один совет: из тех девяноста миллионов рублей, которые Совфед получил в этом году, выделите энную сумму на покупку личного оружия для сенаторов. Это лучше, чем кондиционеры в кабинетах, на отсутствие которых вы жалуетесь: отлично проветривает мозги. Да и страна наконец вздохнет свободно. Всего доброго.

Сев в машину, контр-адмирал отдал распоряжение водителю:

— В Генпрокуратуру.

Сергей едва ли мог отличить, где сон, а где явь. Наверное, сном была чернота, в которой его руки пытались ухватиться за скользкий гидрокомбинезон Якова. Фонарик, который пошел ко дну и на миг осветил землистое лицо тонущего друга и его руки, в предсмертной судороге вцепившиеся в дыхательные шланги пришедшего на помощь товарища. Последние усилия, с которыми он повторил движение Якова: перерезал лямки на своем акваланге, тем самым освобождаясь от уже мертвого друга. Многометровая толща воды над головой, которая, казалось, не приближалась, а удалялась. Медный звон в голове, перешедший в надрывный вой сирены, нестерпимая боль в висках, оглушительные удары своего сердца...

Также сном был промозглый серый вечер, в который с борта своей рыбацкой шхуны Сергей, поддерживаемый кем-то с двух сторон, бережно опустил в воду венок:

«Якову Моравецу от друзей».

Венок нехотя, как судно от родного причала, отплыл от борта лодки и, покачиваясь на волнах, стал удаляться.

"Венок — это моя ошибка, — тихо шепчут губы бредившего Сергея. — Ты уж прости меня, старина. Я выброшу его в море, как только мы вернемся на лодку. Обещаю".

Он сдержал слово, данное им Андрею Кашинскому.

Снилось, что он на подлодке, видит обеспокоенные и участливые лица Олега Боброва и Андрея Кашинского, слышит их голоса:

«Скоро будем дома».

«Да, Серый, уже скоро».

Это хорошо...

Глаза закрываются. Ему снится школьный актовый зал, где он под звуки похоронного марша кружит в вальсе хрупкую девочку в подвенечном наряде.

А явью были гавань и стороживший ее маяк, приближающийся с каждым мгновением рыжеватый пирс. А у самой кромки причала стоит маленькая фигурка женщины в развевающемся на ветру платье. Удивительно, но он слышит ее голос:

— Вы спасли Якова?

И она слышит его — может быть, даже то, что хочет услышать:

— Да, спасли. Он был сильным человеком. Мы подоспели вовремя.

А он знает ответ и на другой вопрос: не напрасно ли были затрачены силы? Нет, не напрасно.

Пройдет время, и Сергей на вопрос: «А что дальше?» ответит ей словами капитана Блада:

— Завтра снова мы выйдем в огромное море.

Иосиф Дайчман, «МОССАД» — История лучшей разведки в мире"

Постников А.И., "Гибель парома «Эстония»

Хухтхаузен П., Кур дин И., Алан Уайт Р., «Враждебные воды»

Тарас Е.А., Бешанов В.В., «Люди-лягушки»

Хигер Б., «Имя, талант, власть»

Колпакиди А., Прохоров Д., «Империя ГРУ»

Энтони Саммерс, «Империя ФБР — мифы, тайны, интриги»

Павлов А., «В море ходить необходимо»

Периодика: «Известия», «Версия», «Независимое военное обозрение», «Комсомольская правда»

Справочник Министерства обороны РФ и Министерства труда и социального развития РФ.

Марк Штейнберг, «НВО», №21, 2002 (28 июня — 4 июля 2002 г.).

По материалам Олега Лурье, еженедельник «Версия».

По материалам еженедельника «Независимое военное обозрение».

По материалам А.Колпакиди и Д.Прохорова.

Иосиф Дайчман, «МОССАД». История лучшей в мире разведки".

Румпельное отделение.

Окончательный отсчет, приятель (англ.).

Центр ГРУ «Дельфин» до 1992 года находился на озере Балхаш в Казахстане.

Кладовщик.

Брутто-тонн — полная вместимость судном груза с упаковкой.

«Фукурю» — взрывающиеся катера, средства японских камикадзе времен Второй мировой войны. В преобразованном виде они состоят на вооружении исламских шахидов.

Привет, товарищ! В какой каюте Али-Шариф? (англ.).

Я не знаю такого человека на шестой палубе. (англ.).

Я оказываю вам услугу. Честно. Я сам тонул и знаю, что это такое (англ.).

По материалам А.Е. Тараса и В.В. Бешанова.