Михаил Нестеров - Тайная тюрьма

Упорство американцев удивило Носова. Огненный очаг с двух сторон объезжали оставшиеся джипы. Он отсалютовал им вторым «скорпионом». Сделав очередной заход, пустил в расход еще одну машину.

— Кажется, отстали, — доложил штурман. Теперь по дороге, не снижая скорости, ехала лишь одна машина. — Джеб, даю вам и себе минут пять. Как понял?

— Пять минут, Ястреб.

Вертолет распростерся над «Хаммером», сбросив скорость и высвечивая фарой дорогу.

— Как в Голливуде! — не стерпел штурман. — Будет о чем рассказать чужим детям.

Носов вырвался вперед и посадил вертолет, преграждая дорогу джипу. Штурман сдвинул дверь и опустил трап с левого борта. Сойдя на землю, он помахал рукой, приветствуя первого члена диверсионной группы, второго...

— Далай-лама? — попробовал он угадать, видя человека в белом.

Он хлопал каждого, кто ступал на лестницу, по плечу. Еще раз удивился, увидев красивую блондинку.

— Неплохо... Миша, — представился он и на манер аборигенов ткнул себя в грудь.

— Мишель, — назвалась журналистка.

— Это судьба...

Едва вертолет оторвался от земли, в небе показались огни американского «ночного ястреба». Он дал очередь из одного пулемета, тут же по «Ми-8» отработал второй.

— Это все? — спокойно заметил Носов, заложив крутой вираж. На подвеске остался последний «скорпион». «Ночной ястреб» мог выстрелить разве что носилками для перевозки раненых. Его пилот позволил командиру российского экипажа посадить цель в центр прицела и придавить пусковую кнопку. В последний раз ночное небо озарила вспышка. Она превосходила остальные по силе и яркости. Девять тонн топлива огненным дождем пролились на землю.

— Вот и все, парни, — спокойно заметил Носов. — Уходим в Браззавиль.

Абрамов видел привычную картину. Но она сразила его в очередной раз. Едва полет вертолета стал ровным, а опасность осталась далеко позади, его бойцам словно вкатили сильную дозу наркотика. Кок спал, откинув голову назад. Через открытый рот вырывалось его тяжелое дыхание. Рядом в позе часового на посту спал Чижик. Спина прямая, голова не касается обшивки салона. Джеб и Тимур касались друг друга головами.

Все тот же и совсем другой Джеб. В пропитанной порохом униформе, с запыленным лицом, он держал руки на карабине. Он казался старше своих двадцати восьми лет. Казалось, эта боевая машина — его родной дом.

«Почему я раньше не успокоился и не подумал о них, — рассуждал Абрамов, недовольный собой. — Ведь это было так просто».

Он пересилил в себе желание разбудить Блинкова и сказать ему: «Не могу передать, что чувствую сейчас».

Под его пристальным взглядом Джеб проснулся. Он пересел к левому борту и вынул из кармашка «разгрузки» спутниковый телефон. Сунув его в руки капитана, хрипло сказал:

— Позвони родителям. Волнуются.

— Это ты вовремя напомнил, — улыбнулся Абрамов.

— Потом позвони Лолке. Она ждет. Я всегда понимал ее, но один раз не сумел этого сделать. — Он не удержался и немного переиначил Тимура: — Я здесь и ради нее тоже.

Лэнгли

Питер Шейлер сгорбился в кресле и на сутулой спине ощутил свой возраст. Семьдесят лет давили на него неподъемным грузом.

В этот раз обвинения в его адрес станут обоснованными, если он не сумеет четко объяснить, что же на самом деле произошло на секретных объектах. От него не примут стандартное разжевывание фактор: мы работаем, мы выяснили следующее, мы надеемся...

На террористах, содержащихся в «Матрице», строилась большая игра. Они не были козырной картой в международной колоде, но джокером. Но не дай бог, мир узнает, что рубашка на самом деле крапленая — она ярко-оранжевого тюремного цвета.

Питер припомнил заключительные слова Херши, прозвучавшие в этом кабинете:

— Делая шаг назад, мы прыгнем на два вперед. В декабре мы подпишем в Бухаресте соглашение, которое позволит нашим вооруженным силам обосноваться на территории Румынии. На очереди Польша, где мы разместим три радарные станции и базу ракет-перехватчиков системы ПРО. В Чехии мы планируем создать комплекс радарных станций для слежения за ракетными пусками и полетами самолетов. В Болгарии мы получим военный аэродром «Безмер» и базу «Ново Село» на Черном море. И все это под предлогом борьбы с международным терроризмом. Так что придержи «лишних» людей в тюрьмах. Они должны накануне декабрьских переговоров пригрозить этим восточноевропейским странам серией терактов. Мы должны сжать двойное кольцо военных баз вокруг России. Внутреннее пройдет по странам Балтии и Восточной Европы. К ним присоединятся Украина и Грузия. Черноморский и Балтийский флот России уже заперты в акваториях и не представляют серьезной военной силы. Если Япония оседлает четыре Курильских острова, та же участь постигнет и Тихоокеанский флот. Мы на верном пути, Питер.

Африканская тюрьма засветилась дважды. За одной проблемой по имени Мишель Гловер директор не разглядел другую — с русским именем. Судьба Абрамова была решена в азбучном ключе: если что-то и просочилось в его камеру, он сможет рассказать об этом лишь своей тени. Подчиненные Питера Шейлера сработали по принципу «тайна соблюдена». «После публикации закрытых материалов в „Вашингтон пост“ следовало перевести террористов в другую тюрьму», — запоздало подумал директор.

Москва, два дня спустя

Питер Шейлер был одет в коричневый габардиновый костюм, который впервые примерил три года назад, рубашку без галстука. У него был усталый вид, и все же он был самой значимой фигурой среди присутствующих. Он управлял войнами в Афганистане и Ираке, создал и руководил диверсионными группами, структурами управления. Он потерпел неудачу на самом крохотном участке, но последствия были сравнимы с катастрофой.

Он часто бывал в России, встречался с русскими коллегами. В обстановке строжайших мер секретности. Это был его двадцать шестой визит в Москву.

Питер никогда не расставался по крайней мере с одной вещью — миниатюрными щипчиками. Ими он стриг ногти так часто, что подушечки пальцев далеко выступали над ними и казались водяными пузырями. Вот и сейчас щипчики блеснули в его старческих пальцах, но лишь для того, чтобы занять руки и больше смотреть на эту бесполезную вещицу. Он умел в деталях рассмотреть человека, не глядя на него в упор.

Полковник Алан Рэмис принимал зубров от разведки в своем кабинете, выдержанном в современном стиле. За исключением рабочего стола — низкого и широкого. На нем ничего лишнего — фотографии семьи Алана и конторка с бумагами. Плюс несколько бутылок с минеральной водой.

— Господа, — на правах хозяина кабинета начал Рэмис, — вы знаете друг друга. Господин Семенов — Министерство иностранных дел.