Михаил Нестеров - Убить генерала

Что Близнец знал об этой винтовке? Во-первых, глушитель интегрирован со стволом, причем его длина больше ствола на двадцать сантиметров. Четырехтактный затвор с тремя ригелями. Ложе с пистолетным держателем. Ствол относительно короткий и не имеет механического прицела — только оптика. Начальная скорость пули небольшая, оттого оптимальная дальность стрельбы также невелика — всего двести метров. И становится понятно, почему капитан выбрал прием стрельбы «вдогонку»: при касании одной из сторон пули поверхности стекла искривляют траекторию ее полета и потеря и так сравнительно небольшой скорости может быть весьма существенной. Что еще? Сошки, регулируемые по высоте.

Крапивин прикинул масштаб на плане и быстро вычислил: расстояние до цели составит примерно девяносто метров. По идее, можно работать и нашей мел-кашкой, но стопроцентную гарантию могла дать пуля более крупного калибра: 7,62 — как у «марка». Считай, этот вопрос закрыт.

— Пристрелять бы винтовку, — протянул Близнец. Поймал себя на мысли, что хочет просто пострелять из нее, подержать в руках, заглянуть в оптику. Заглянуть... и увидеть генерала. Его затылок. Нет, лучше его глаза с предательской гнойной слизью. «Ждать пристрелочного с воздуха и подкорректировать „Воздух“ в открытом режиме». Будет пристрелочный. В тире. Только поправка будет измеряться не сотнями метров, а тысячными и десятитысячными по шкале поправок.

— Будет такая возможность, — пообещал Проскурин. — Перед тем как оружие доставят на место, — добавил он. — Не мы — этим займутся другие люди. На этом этапе нам рисковать нельзя. Мы приходим, стреляем и уходим.

— Будем пристреливать в тире?

— Да, в школе. Оружие сейчас там. Вечерком закроемся и постреляем. Что скажешь? — инструктор показал на карту, план, наброски, пояснительные записки на узких полосках самоклеящейся бумаги, прикрепленных к разным участкам.

— Недостатков много, — деловито заключил Виктор. — Нет полной защищенности. Наша огневая позиция в зоне ответного огня из автоматов. Чем вооружены телохранители Дронова?

Андрей напрягся в очередной раз. Деловитость Близнеца была профессиональной. Он знал только одно место, где Близнец мог почерпнуть специфические термины о работе в городских условиях. Капитан резонно предположил, что на месте спецслужб, в свое время сделавших Виктору Крапивину предложение, он бы отказался от дальнейшей работы с ним. Что говорить о контрразведке, если детали злополучного рейда, во время которого Крапивин чудом избежал смерти, стали известны капитану Проскурину. Правда, у него свои каналы связи. Военные «купцы» порой охотно делятся нашумевшими делами в армиях и округах. Но это только один из каналов. Другой источник сообщил: «Твой бывший курсант Крапивин попал в нехорошую историю». На что капитан ответил: «Я давно не отвечаю за него». — «Отвечать придется другому», — последовал ответ.

Центр снайпинга частенько посещали контрразведчики, особисты. Они «пробивали» курсантов на предмет связи с криминалом, и каждый стрелок состоял на особом контроле в ФСБ. Кого-то забирали на две-три недели. Кто-то возвращался, не пройдя многодневных тестов, и получал предписание в воинскую часть, кто-то сразу уходил в силовые подразделения службы безопасности.

И Андрей точно знал, что пятеро курсантов были задействованы в конкретных операциях.

На вопрос: «Чем вооружены телохранители Дронова?» — Проскурин ответил:

— Пистолетами и стандартными автоматами в кейсе — «скрипками», на языке охранников. Фактически они держат оружие в руках и в любой момент готовы открыть огонь. Один из телохранителей всегда прикрывает патрона бронещитом, который также раскладывается из кейса. Он закрывает его как раз со стороны нашей огневой позиции.

— Ясно, — сказал Близнец.

Затронув тему защищенности, он автоматически переключился на другую: возможность отхода. Снайпер — не самоубийца. После выполнения задания либо в случае обнаружения (или возникновения угрозы обнаружения) он должен иметь возможность быстро и незаметно покинуть свою огневую позицию. В этом деле оба пункта оказались спорными. Что касается обеспечения скрытности, то этой темы коснулся сам инструктор, сказав, что доставкой оружия займутся другие люди. Чтобы никто из посторонних не смог обнаружить («встретить дважды одно и то же лицо») снайперов на подходе или на самой позиции. А на самом огневом рубеже нужно будет воспользоваться средствами маскировки.

Это слабые стороны. Сильных ровно столько же. Удобство наблюдения. Огневая позиция в доме напротив соответствовала этому требованию. Фактически не было «мертвых зон» между снайпером и целью. Был просто коридор, в который и должны влететь две пули.

Прикрытие. По большому счету, это работа на месте, на позиции. Если снайпер находится внутри помещения и стреляет через окно, то затемняет стену позади себя.

Близость к цели. Считай, обеспечено поражение одним выстрелом. За то говорило много факторов, включая квалификацию обоих стрелков и тактико-технические возможности оружия.

Проскурин проделал значительную часть работы, пусть и не все, но половина удовлетворяла перечисленным выше требованиям. Они воедино сплетались в следующий вопрос: в чем уязвимость снайпера?

Во-первых, в том, что нелегко найти место для огневой позиции, поскольку такие места можно относительно легко определить путем наблюдения и логического размышления. Снайпер должен выбирать огневую позицию заранее, чтобы наметить ориентиры, просчитать расстояния, углы места цели, «мертвые зоны»... Он должен лично произвести разведку местности. И эту часть работы взял на себя Андрей Проскурин, а его напарник довольствовался лишь планами и схемами. Вот и еще один минус. А если бы осуществлялись мероприятия по обнаружению либо самого снайпера, либо его наблюдателя, либо снайперских огневых позиций? Вопрос.

Что еще взвалил на себя капитан, вместе со своим напарником шагнувший в ранг снайперов-террористов и не имея ни малейшего прикрытия? Тщательно изучил информацию о постоянных маршрутах объекта ликвидации. Однако опроверг истину, что удобные места для снайперских засад такие, где объект выходит из здания либо из транспортного средства.

— Мы еще не раз вернемся к планам и картам, — пообещал инструктор. — Пора переходить к практике. Поедем в школу, постреляем.

Близнец согласно кивнул. Из его головы выветрились лишь те мысли, которые мешали «обзору», но остались другие, те, что неотступно следовали по пятам: подоплека этого дела. Им двигали три составляющие — месть, идеология и помощь. Но убеждение, или скорее миропонимание, что в общем-то не одно и то же, больше подхлестывали, подсвечивали в спину идущему позади Близнеца инструктору. Номеру второму по раскладу. Номер первый — это он, Близнец. Витька-дембель.