Михаил Нестеров - Убить генерала

Когда он выходил из квартиры, руки его были заняты: одной рукой он обхватил сверток, в другой нес сумку.

Времени пока хватало на то, чтобы спуститься на седьмой этаж. Что дальше? Дальше шестой, пятый... Все это прошлое, как у Берга, все это прожитое. Берг был прав: однажды снайпер вышел из своего здания-жизни и увидел его во всей красе: прошлое, настоящее, будущее. Себя — на вершине этого пика. С винтовкой. Так что время есть.

Крапивин вышел из подъезда. Прислонил тяжелый сверток к машине. Открыл дверцу. Бросил сумку на сиденье. Подошел к багажнику. Нажал на кнопку, но дверца была закрыта. Снайпер вынул из кармана ключ, открыл дверцу, положил тяжелый сверток на край и втолкнул его внутрь.

Он еще не понимал, что от смерти его спасли упавшие в воду сигареты. На штурм и выстрелы он отреагировал бы ответным огнем. И был бы уничтожен.

А пока он, сопровождаемый десятками ошарашенных глаз, садился в машину. Он был бледен, с заостренным, как у покойника, носом. Он выжал сцепление, поставил нейтральную передачу, завел двигатель. Включил первую передачу и рывком тронул «Жигули» с места, оставляя позади труп хозяина квартиры, а заодно и огневую позицию. Основную и последнюю.

В пятнадцати метрах от первого подъезда остановился джип «Мицубиси». Из него вышли четверо, включая водителя — рослого парня в темных очках, и направились к парадному.

Сейчас здесь скопилось множество машин. Милицейские со спецномерами, «Скорая», две «Газели» с тонированными стеклами, которые скрывали бойцов ОМОНа.

Над трупом склонился судмедэскперт. Рядом пристроился на корточках следователь и вел протокол осмотра места происшествия: описывал общие приметы убитого.

Сопровождавший генерал-майора Свердлина офицер ФСБ показал служебное удостоверение милиционеру, и тот кивком головы разрешил пройти в подъезд.

Дверь квартиры Клюева была закрыта. Вход охраняли трое милиционеров. Первым делом генерал-майор Свердлин представился и спросил:

— В квартире ничего не трогали?

— Никак нет, товарищ генерал! — ответил рослый лейтенант.

— Это ваш район?

— Так точно.

— Пойдемте со мной. Николай Николаевич — вы тоже, — пригласил он Терехина. — Остальных попрошу остаться.

Свердлин шагнул за порог и приступил к осмотру помещения.

Да, эта комната была оборудована как огневая позиция. Все знакомо. Везде читался почерк снайпера-террориста. Начиная с затемненного заднего плана, заканчивая окурками «Явы» в пепельнице. Отсутствовала лишь линия огня. Может, потому что в этой однокомнатной квартире не было письменного стола. Но его вполне мог заменить стол-книжка такой же высоты.

Свердлин вышел на балкон и увидел спиленные прутья на балконном ограждении. С улицы этого не было видно, поскольку брешь прикрывал стандартный гофрированный лист. Он крепился болтами, сейчас же его удерживали две петли из медной проволоки.

Генерал указал вперед и спросил, не оборачиваясь:

— Там проходит улица Ново-Садовая?

Вместо лейтенанта ответил полковник Терехин:

— Да. Как раз тот змеистый участок.

Александр Семенович вернулся в зал, поднял с пола патрон калибра 7,62 миллиметра с гильзой, имеющей закраину. Образца 1938 года.

— Какое расстояние до дороги? — спросил он.

— Метров... триста, думаю, — с запинкой ответил лейтенант, покосившись на Терехина: не ответит ли тот первым.

— Приблизительно четыреста, — существенно подкорректировал генерал. — А дальность прямого выстрела из «драгунова» по грудной фигуре как раз равна этому расстоянию.

Генерал подошел к столу, нагнулся, увидев свежие царапины на крашеном полу. Проследил за двойными полосами, которые обрывались в середине комнаты. Присел и нахмурился: линия огня приходилась на балконные перила. Нагнулся еще ниже и покачал головой. В этот раз Крапивин изменил своей привычке. По всему выходило, что он собирался сделать выстрел из положения лежа. Из самого надежного положения. Другого объяснения просто не существовало.

— Что было у Крапивина в руках, когда он выходил из дома, выяснили?

— Да. У него был сверток около полутора метров в длину и багажная сумка серого цвета. Он положил сумку на сиденье, а сверток просунул в салон через дверцу багажника. Судя по словам соседей, он действовал неторопливо.

— Он вообще очень обстоятельный. И меня это начинает раздражать. Как все произошло? Опишите в двух словах.

— Никто не видел, как Крапивин выходил из дома, но его заметили, когда он подходил к подъезду. В руках у него был блок сигарет. Он почти зашел в подъезд, но через несколько секунд вернулся. Было ровно десять минут седьмого. Он подошел к машине, вынул пистолет и застрелил водителя «Жигулей». Сигареты бросил на сиденье, вынул ключи, поднялся в квартиру.

Свердлин прошел на кухню. На полу валялись подмоченные сигареты. Что немного походило на ситуацию в комнате: там в беспорядке валялись винтовочные патроны.

«Ява», — определил генерал, поднимая с полу бесформенную пачку.

— Что думаешь об этом? — спросил он Терехина.

— Я вспоминаю магнитофонную запись — последнюю, кажется. — Николай закрыл блокнот. В него он записал номер телефона Олега Клюева — скорее по привычке не упускать ни одной мелочи. — Крапивин сказал Дьячковой: «Главное — это решение на выстрел. А углов, из-за которых его можно сделать, сколько угодно». Для него важно сделать выстрел. Пусть даже по броне.

Терехин ошибался и понимал это.

В данное время он попытался разобраться с чуть растерянным взглядом Свердлина, просканировать его слегка отчужденный вопрос: «Что думаешь об этом?» Генерал словно предлагал заглянуть в свою голову, душу, окунуться в его эмоции. Наверное, Николай понял правильно, положив на одну чашу весов все события этих дней, а на другую — лишь время, отпущенное Свердлину для оперативных мероприятий. А генерал так и не справился со своей работой. Каждый раз он ловил лишь тень снайпера-террориста. Вот и сейчас Близнец сумел ускользнуть, обворовывая кремлевского охранника, буквально ставя его на счетчик.

Во всех десяти баснях, которые Терехин в свое время заучил наизусть, главной и заключительной частью являлась мораль. Неважно, какого калибра пуля шмякнется в генеральский джип, но выстрел автоматически выбьет того, кто осуществлял охрану главы государства и отдал приказ на устранение Марии и Цыганка. Пусть не в джип, а в любую машину президентского эскорта, поскольку никто, кроме первых лиц Службы не знает, в какой машине будет находиться глава государства. При всем желании Крапивин не мог отомстить более полно. Он сбивал верхушку Службы, оказавшейся бессильной против пацана, заряженного свинцовыми эмоциями. Главный убойный заряд находился не в стволе его винтовки, а в его груди.