Михаил Нестеров - Приказ обсуждению не подлежит

Один длинный гудок, второй, пятый…

К телефону никто не подходил.

Факт сам по себе мало что значащий. Но Артемов, наверное, получил дар заглядывать в будущее.

Стофферс и Макс Мейер не оказали ни малейшего сопротивления. Их брали настоящие профессионалы — спецназ госбезопасности. Георг, правда, метнулся было в комнату за оружием, но остановился, словно напоролся на стену: еще одно движение, понял он, и нахватает ровно столько пуль, сколько было в каждом автомате, направленном на него.

Немец медленно поднял руки и положил их на затылок. Но этого оказалось мало — ему приказали лечь на пол. Когда Стофферс выполнил приказ, скосил глаза на лежащего рядом Макса. Взгляд и еле уловимая артикуляция израильского коммандос расшифровывались легко: «Марка взяли».

Немца устроила бы другая артикуляция: «Артемова взяли». Что было бы намного чище по отношению к группе.

Георг представил, что творится в соседней комнате, где расположился Сергей Иваненко. То же самое.

Через пять минут на столе в ряд были выложены, штурмовые винтовки, пистолеты. На полу выросла куча амуниции, среди которой «броник» Георга Стофферса.

Один из сирийских спецназовцев, участвовавших в захвате, осторожно, как гадюку, вытащил из кармашка упаковку майонеза. Стофферс нервно хохотнул:

— Можешь оставить себе, придурок. — И добавил по-русски, обращаясь к Максу:

— С пивом самое то.

Мейер умудрился пожать плечами: «Тебе лучше знать».

— А Марк — сволочь, — не мог успокоиться Стофферс.

Его угомонили пинком под ребра. Немец снова выругался. На этот раз про себя.

Триполи, Ливан

Вертолет был готов к полету, лодка с двумя дизельными моторами, работающими на водометных движителях, ошвартовалась у причала. Документы оформлены, бойцы «Ариадны» ждали лишь распоряжения. «Вертушка» была набита оружием и амуницией, но местные власти это мало волновало: купленная техника уходила в Турцию. Также власти не смущал тот факт, что люди, занимающиеся проверкой оборудования, ходили в камуфляже и выглядели боевой единицей.

Бейрут — один из красивейших городов мира — в 1975 — 1976 годах был разрушен в результате гражданской войны. Настоящей победы не одержала ни одна из сторон, но страна оказалась расчленена на зоны влияния и понесла тяжелейшие потери.

Марта только что вернулась из Бейрута, где представитель «Альфа-Хеликс» помогал решить последние таможенные процедуры. От древнего города мало что осталось: стены, направление главных улиц, особенно «срединной», проходящей через весь город. «Новый» выглядел не менее плачевно. И вообще во всей стране царило что-то похожее на анархию с приставкой «ультра». Крайняя анархия. Каждый делает все, что захочет.

То тут, то там звучат выстрелы, проносятся военные машины с пулеметами на платформах, а рядом совершенно спокойно катят такси, чинно шествуют автобусы. Что удивительно — с пассажирами.

Теракты не прекращаются. Различные группировки организовывают теракты против «американских интересов» в Ливане. Взрывают рестораны «Макдоналдс», «Кентуки фрай чикен»… Накануне спецслужбам совместное сирийскими, находящимися в Ливане, удалось задержать несколько террористов, готовивших покушение на посла США в Ливане, в Доре — районе Бейрута.

Марта резонно заметила, что крестовый поход продолжается…

Неожиданно она представила себе бедуинов, которые с колыбели до могилы живут на верблюдах и копях;

«трубка у них не гаснет, ружье всегда заряжено, кривая сабля отточена». Представила их, впервые увидевших ошеломляющую картину водной пустыни, покрытой пенистыми валами. Их глазами она смотрела на корабли, окрыленные белыми парусами. И вместе с ними морщилась, оглядывая город; как и они, она не могла понять, как можно жить на одном месте, заковав себя в каменные мешки… Потом глаза ее наполнились гордостью: она увидела мираж — остатки великого города Тамдора, затерявшегося среди песчаных степей…

Путь от Бейрута до Триполи Марта проделала на машине. Дорога вела вдоль гор, которые грозно нависали над ней, холмы были сплошь покрыты виноградниками, тутовыми и оливковыми деревьями, а в низменностях раскинулись такие роскошные луга, что Марта забыла, куда и зачем она едет. Лишь перед самым Триполи у мыса Бо, где дорога снова начала виться над морем, чтобы влиться в равнину Триполи, ею завладело прежнее настроение.

Марту подстегнули, как она думала, в последний раз. Она получила конверт, в котором оказался цветной снимок винтовки фирмы «McMillan» и краткая характеристика на нее: «Патрон 12,7х99 миллиметров „браунинг“, магазин на 5 патронов». На второй фотографии была изображена незнакомая девочка лет восьми-девяти с распущенными волосами, в кокетливой шляпке с широкими цветными лентами, завязанными бантом под подбородком.

Незнакомая девочка.

Бант… Нет, шелковая петля под подбородком.

Что это: коварство, тонкий расчет или все вместе?

Да, это коварный расчет на память, которая заставит содрогнуться и широко распахнутыми глазами смотреть, как разлетается в кровавый прах детская головка…

Она скомкала фотографии и выбросила их. Однако подобрала и расправила на ладони. Марта подумала, что можно установить, кто эта девочка, кто делал снимок, потянуть за эту ниточку. Однако хваталась за соломинку.

Марта стала управляемой еще по одной причине.

Она три с лишним года работала в прямом контакте с террористами, успела впитать в себя часть их психологии. Предельно точно угадывала, что стоит за одним настроением, что за другим, как поведет себя эта группировка, как другая. Единственно, не смогла трансформировать направление своей организации, как это сделал Директор: с полувоенной в полукриминальную.

Хотела ли она стать профессионалом в своем бизнесе? Ответа не знала. Просто работала. Заняла ли определенную нишу? И на этот вопрос ответа не находила.

И вообще, почему взялась за эту в общем-то мужскую работу? Наверное, причину нужно искать в разводе с Карлом, который однажды сказал, что у Марты мужское начало.

Вот и сейчас она в высшей степени точно угадывала настрой людей, которые стояли за похищением ее дочери, как они поведут себя, если Марта сделает шаг в сторону.

Ультра означает — крайне. Однако встреча с Михаилом Артемовым в Триполи оказалась до смертельного испуга неожиданной. Марта почувствовала каждый волос на голове, когда увидела полковника российской военной разведки, подходившего к причалу. Он шел твердой походкой, а над его головой сверкал нимб уходящего за горизонт солнца. Казалось, Артемов прошел по воде, не замочив ног, и дальше прошествовал по набережной.