Михаил Нестеров - Последний контракт

Под сложенным в несколько раз старым гобеленовым покрывалом в дальнем правом углу багажника находился пакет из вощеной бумаги. Пятнадцать килограммов армейского пластита могли разнести центральное здание «почтового ящика» в щебень. Часовой механизм мины был включен и отсчитывал последние секунды до мощнейшего взрыва.

Семенов выходил на связь с Русланом в последний раз. Внутреннее напряжение отразилось на его пальцах. Они заметно подрагивали, когда он при помощи кнопки-креста выбирал из списка мобильника гареевский номер. Взгляд на зеленоватый экран «Филипса» и чередующие на нем номера и имена абонентов, взгляд на КПП. Экран, уличная панорама, экран панорама...

Высветился номер Руслана. Семенов, нажимая на кнопку-крест посередине (ОК), ненароком пролистал еще один номер. Одно неверное движение, оставшееся незамеченным, и этот незначительный недостаток в управлении трубкой соединил Семенова с Марковцевым.

— Да.

— У тебя одна минута ровно. Удачи.

Семенов, очищая экран, нажал на кнопку. Медленно, в стиле мозаики исчезающие буквы показали напоследок ошибку Виктора...

Он исправлял ее, листая треклятый список, сокращенный до минимума, на эту операцию, на сегодняшний день. Успокаивал себя тем, что ничего серьезного произойти не могло. Что предпримет Марковцев, получив незапланированное и малопонятное сообщение? Начнет прикидывать, что бы оно значило. У него не хватит времени даже выйти из лаборатории.

Впрочем, Семенов видел, что делает Марковцев. Панорама на дисплее пришла в движение. Отступили в сторону ширмы, исчезла из поля зрения девушка, поливающая цветы. На первый план вышло окно и вид из него: центральные ворота, небольшая площадь за ней; еще дальше — автодорога и жилые дома.

— Руслан? — В этот раз Семенов, ожегшись на молоке, дул на воду, идентифицируя личность абонента.

— Да, это я.

— Около минуты осталось.

— Понял. Мы готовы. Аллах акбар!

Семенова перекосило. Он выругался, прерывая связь. И снова сосредоточился на дисплее.

Пять, десять секунд стоит в неподвижной позе Марковцев. «Он достоится, — все больше нервничал Семенов, отчего-то переживая за Сергея. — Через полминуты его подхватит ураган и швырнет к противоположной стене».

— Проблемы? — осведомился Аксененко.

— Никаких, — самонадеянно отозвался Семенов. И выдавил из себя короткий смешок, больше похожий на икоту. — Вместо Руслана попал на Марковцева. Предупредил, блин, когда его порвет на части. Он стоит прямо над миной.

— Уже нет, — Аксененко указал на экран монитора. — Возвращается на место. Чаю попить? — попробовал угадать он.

— Сейчас узнаем.

Семенов едва не распластался над монитором, шумно и тяжело дыша.

Сергей подошел к столику.

— Можно позвонить? — спросил он.

— Конечно, — разрешила женщина и подсказала: — Белый телефон — внутренний, серый — городской.

Марк набрал рабочий номер Родионова. Вопрос «почему в критический момент начальника охраны не оказалось на рабочем месте» все еще тревожил Сергея. Внес сумятицу странный звонок: «У тебя одна минута ровно». Кто звонил, он определить не мог: на экране отобразился длинный федеральный номер, строка для имени была пуста.

Минута. Что потом?

— Да, Родионов, слушаю.

Марковцева чуть отпустило.

— Это Сергей. У тебя все в порядке?

— Да. А что?

— Нужно встретиться. Если ты не забыл, в половине девятого мы...

Марковцев не успел договорить фразу. Его не раз спасало спецназовское чутье. За несколько секунд до взрыва он ощутил беспокойство в груди, увидел призрачный уровень, заполненный адреналином и резко качнувшийся в сторону. Хватанул гормонов. Что тут же отдалось в сердце и затруднило дыхание.

В голове пронеслось многое. Не сам Алексей Родионов предстал перед глазами, а его лысоватый заместитель. А между ними черный провал-опоздание Родионова. Его машина, припаркованная передом к помещению спецназа, а задом к металлическим воротам. И все это в критический момент, когда накладок по большому счету быть не должно.

Все шло слишком гладко. Но голова постоянно была забита не в меру примитивными шагами Адамского. Он подставлял спецслужбы, копируя их действия на этом объекте. Это и был ответ на все вопросы. Но только сейчас его истинные планы встали перед глазами размытым пока облаком. Неприступная крепость давала брешь одним-единственным ходом и с одного-единственного места, и это обеспечивало уничтожение личного состава спецназа и свободный доступ через вырванные ворота КПП; охранника последнего объекта сметет, и он не сумеет привести в боевое положение неприступный барьер-"борону".

«У тебя одна минута ровно».

Через одну минуту...

И она почти вся вышла.

Отбросив телефонную трубку, Сергей ринулся к стене, находя единственный безопасный участок между двумя окнами. Он не мог увлечь за собой всех сотрудников отдела.

— На пол! Всем на пол! — выкрикнул он. — Ползком к стенам!

Только его голос произвел обратный эффект: все застыли на своих местах.

И Марковцев сделал последнее:

— У меня бомба! Она на столе в «дипломате»! На пол, на пол!

И с сумасшедшинкой в глазах видел падающих на пол сотрудников.

Откатившись к стене, Марк зажал уши. Снаружи грохнуло так, что в открытый рот вдуло, как бешеным компрессором, столько воздуха, что Сергей едва не задохнулся. Казалось, эпицентр взрыва находился в этом помещении, что сработала его «адская машинка». Его собеседница, не выдержав напряжения, вида повалившихся коллег, устрашающего поведения гостя, заранее предупредившего, что он намерен передать бомбу начальнику отдела, резко поднялась с места. Как раз в это время таймер в родионовской машине обнулился. Женщину смяло еще и внутренним давлением, которое она едва сдерживала...

Наручные часы Кати Скворцовой показывали ровно 8.30, когда микроавтобус содрогнулся от мощного толчка. Он закачался, как катер на воде, словно взрывом вырвало амортизаторы. Катя ухватилась за поручни над спинкой сиденья. Ее взгляд блуждал по стеклам, устоявшим каким-то чудом, и выхватывал отдельные куски панорамы: справа, слева. Спереди на машину несся вал черной пыли и дыма. В нем крутились обломки ворот, разорванной в клочья будки контрольно-пропускного пункта; что-то бесформенное ударилось в лобовое стекло, оставляя на нем жирный коричневатый след. Эта бешеная волна накрыла микроавтобус, заслонив восходящее солнце, и окунула его во мрак. Но Катя видела свои руки в синеватом свете монитора. Рукава коричневого пальто приобрели синюшный оттенок. Будто мир перевернулся и смешал все краски.