Михаил Нестеров - Направление главного удара

— Если он не бракованный.

— Ну что вы! Согласны оплатить наличными? Если да, то вам придется самому взыскивать деньги с фирмы за фланец и ремонт.

Клиент развел руками: «Куда деваться? Жизнь дороже».

— Давайте оформим заказ. Как ваше имя?

— Эмиль Линге.

Лондон

Томас Рейман окидывал скучающим взглядом серый пластик в кабинете редактора лондонского еженедельника «Топ Секрет». Вот уже на протяжении двух с половиной лет, что они знакомы с Адамом, неизменными оставались офисные стол-уголок и кресла, стеллажи и фиолетовые разводы на редакторском мониторе.

Рейман поправил ворот застиранной рубашки и повел шеей. Он в последнее время относился к работе по-простому — что получится, то и получится. Думает ли про него в этом свете сам редактор? Пристальный взгляд на Адама. Он сосредоточен, чуточку нахмурен, как всегда, взъерошен. А еще он принципиален: взялся за шестистраничную рукопись сам. Похоже, он перевалил за середину экспресс-детектива и пока недоумевает, в чем же соль этого незатейливого рассказа, где убийца обозначен с первой строчки, какова развязка. Что он скажет, прочитав последнюю страницу и финальную строку? В прошлый раз он изрек: «Да я во сне могу такое написать».

Этот экспресс-детектив Томас набросал вечером вчерашнего дня. Наутро он, сделав кое-какие правки и дав ему название («Ревность»), позвонил в редакцию и договорился о встрече. Обычно за месяц он писал пару коротеньких детективов, один точно выходил в еженедельнике.

Томасу исполнилось в мае тридцать один. Он не имел постоянной работы, но в соавторстве с английскими историками написал около десятка специализированных книг. Очередная вышла в феврале общим тиражом четыре тысячи экземпляров и носила длинное, как у диссертации, название: «Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне». Историческое повествование оставило немало белых пятен. В какой-то момент они превратились в искры, брызнувшие из глаз молодого ученого, и он намеренно не включил в книгу несколько интригующих моментов. Что означало и другое: от коллег и соавторов он утаил материалы, которые почерпнул в секретном архиве Корпоративного подразделения британской контрразведки. Его отдел, отвечающий за секретные досье и файлы с ограниченным доступом, стал для Томаса Клондайком. Там пылились без всякого проку архивы Второй мировой, капля в море по сравнению с архивами «мировыми».

Сотрудники отдела виделись Томасу стаей собак на копенке сена. Перехваченные англичанами письма немецких солдат и офицеров, телеграммы командования Третьего рейха, отдельные приказы и прочее без толку валялись на трех стеллажах. Ему разрешали копаться в документах, которые не были обозначены никакими грифами. Лишь на входе в прохладное, в стиле модерн, помещение распростер свои мрачные крылья «гриф» в виде креста — символ службы. У входной металлической двери, отделанной светлым пластиком, нашел место стол — четыре тонкие ножки и крышка. За ним и работал Томас Рейман, низко склонившись над пожелтевшими бумагами и перенося букву за буквой на невинно чистые листы блокнота. В коротких перерывах он избегал взгляда камеры видеонаблюдения, которая упрямо сканировала его, будь он за столом или у стеллажей.

Для спецслужбы эти старые материалы не представляли ценности ни в плане внутренней, ни внешней разведки. Британский контрразведывательный аппарат был озабочен новыми угрозами, исходящими от организованной преступности. Он противодействовал ливийским, иракским, палестинским террористическим группам, вел борьбу с иранскими диссидентскими группами и исламскими террористами. Он ведал финансами и расследовал республиканский и роялистский терроризм в самой Британии. Он шпионил против России и Китая. Он вступил в эру новейшей истории, которая не позволяла сделать шаг назад, даже просто повернуть голову. Прошлое навсегда осталось в прошлом.

«Счастье всегда в прошлом», — так, кажется, говорят, припомнил Томас. Он только сейчас заметил жест Адама: не отрываясь от чтения, он пододвинул к собеседнику пепельницу. Он читал последнюю страницу и все больше хмурился, не видел, «где тут детектив».

«Читай, читай», — еле заметно улыбнулся Томас.

Он прикурил и пустил дым в сторону приоткрытого окна. Ни он, ни кто-либо другой не могли представить, что этот короткий детектив станет очередной точкой отрыва в сложном деле немецкой субмарины.

У Реймана было бледное продолговатое лицо с узкими, будто выгоревшими бровями. Крылья его тонкого носа разошлись, а губы вытянулись в улыбку, когда редактор закончил читать и положил листы справа от себя.

— Твоих героев — их здесь трое, — уточнил Адам, — с легкостью могла задушить святая Тереза. Неплохая работа, мне она понравилась. Как говорят вампиры — тушите свет. У меня предложение.

— Валяй предлагай.

— Сместить время действия этак лет на пятьдесят вперед.

— Зачем? — спросил Томас, затушив окурок в пепельнице и морщась от дыма. — Что, когда читаешь, реальность пропадает? Ну хотя бы периодически?

— Нет, — ответил Адам. И по его полноватому лицу было видно, что он говорит искренне. — Хорошо, переделывать ничего не будем. Закажу художнику стилизованный рисунок. Да, так и сделаем. Уже вижу собачью пасть, окровавленную ленту от шляпки, вмятую в горло. — Адам непроизвольно сглотнул. — И вот еще что. Мне не понравилось название — «Ревность». Как насчет... «Откровение»?

— Согласен.

Подписав договор, получив деньги, пожав руку Адаму, Томас отправился домой. По пути он купил замороженные шницели в сухарной присыпке. Поставив котлетки в микроволновку, Томас выпил пива. Он настраивался на предстоящий разговор с одним из сотрудников контрразведки, имеющим итальянские корни. Собственно, в телефонную трубку он скажет пару коротеньких фраз, договариваясь о встрече.

Гарри Капано бросил взгляд на настенные часы — двадцать минут, отведенные им самим на тренировку в гимнастическом зале управления, истекли. Он отпустил руки с тренажера и какое-то время сидел, закрыв глаза, неподвижно. Тенниска пропиталась потом, горячие капли собрались на лбу и затылке, чтобы стечь по щекам и спине уже холодными ручейками.

Он прошел вдоль гимнастических станков, за которыми находились его сослуживцы. Задержал взгляд на молодой женщине. Она была в коротком спортивном костюме, который также намок в районе груди, подмышек и бедер. Сидя за тренажером, она невольно копировала откровенный снимок принцессы Дианы в такой же позе, обошедший все желтые издания.

В раздевалке Гарри открыл свой ящик, сбросил тренировочную форму, прихватил полотенце и прошел в душ, парящий от горячих струй. Он проведет здесь ровно пять минут, такой же короткий отрезок уйдет на то, чтобы надеть рубашку, костюм и сдать грязную форму в прачечную, — все было расписано с немецкой пунктуальностью и никогда не нарушалось. У него останется порядка четверти часа обеденного перерыва, чтобы перекусить сандвичем в баре и вернуться на свое рабочее место с бумажным стаканчиком кофе.