Михаил Нестеров - Направление главного удара

Но вот его рука коснулась отметки на лине, сделанной выше груза. Все. Восемьдесят метров пройдены.

Пока не начал подъем, он нашел глазами размытые лица товарищей. Они парили вокруг, готовые в любой миг прийти на помощь, дать глотнуть воздуха из резервного шланга, подать готовый к работе акваланг. Все вместе они походили в тот миг на парашютистов в свободном полете. Джеб поднял большой палец: «Молодец, Володя! Поднимайся».

Весельчак, не отвечая на жест, начал обратное восхождение по призрачной свечке в двадцать пять этажей. Так же неторопливо, обстоятельно, перебирая руками по линю и помогая ногами в открытых ластах.

«Молодец!»

Весельчак снова видит поднятый большой палец. Но этот жест Весны издевательский. Пройдя через призмы акваскопа, он почерпнул в них удивление: жертва без дыхания уже четыре минуты. Он понимал, что, когда его легкие лопнут, эта женщина с длинными волосами придет в неописуемый восторг и продублирует этот рвущийся звук: «Хлоп!»

Еще один жест: «Прощай!»

Четверка коммандос начала всплытие. Они не могли сделать хуже, оставляя привязанного Весельчака один на один со смертью, в темноте, отбирая призрачный шанс: они рядом и в любой момент могут подарить ему жизнь.

Где-то в глубине сознания Весельчак все же надеялся на сострадание: ему дадут глотнуть из его же акваланга. Но дыхательный аппарат, подобно глубинной бомбе, отлетел, отброшенный сильной рукой Хантера, на добрый десяток метров.

Коммандос действовали быстро и грамотно и не дали «потешной» команде Сергея Соболя ни одного шанса. Снова разбившись на пары, они всплывали по двое с каждого борта: один вплотную к судну, другой на расстоянии.

Весна взялась рукой за спасательный леер. Хантер исполнял функции прикрывающего. И, едва его голова с поднятым акваскопом показалась над поверхностью воды, он поднялся на ластах по грудь и открыл огонь из автоматического карабина по палубе «Мурены». С другой стороны борта его действия дублировал Глок. Огонь из их автоматов прошел по палубе смертоносной шрапнелью.

Весна и Джинжер, пользуясь прикрытием товарищей, в один миг оказались на борту, используя для проникновения «лестницу»: наружный леер — пол палубы — леерное ограждение. И тут же открыли огонь из своего оружия, прижимая к палубе изрядно растрепанную команду русских.

Соболя прижало автоматной очередью к носовой надстройке. Он так и не успел встать за штурвал и завести двигатель — бот был взят за считанные секунды. Он действовал на автомате, когда, выбрав живую мишень, разрядил в Глока два из двенадцати патронов «страйкера», нервно выкрикивая:

— Получи, морская дрянь! Будешь в Лондоне, ублюдок, приберись в моем сарае!

Сергей так и не понял, что его спасло, но только не милосердие своих английских соотечественников, которые недосчитались Глока. Выстрелы из южноафриканского ружья были настолько мощны, что Глок с развороченной грудью ушел туда, откуда пришел.

Выстрелить во второй раз Соболю не дала автоматная очередь, прошипевшая над его головой, и резкий окрик:

— Не двигаться! Оружие в сторону! Руки за голову!

— Ты не знаешь, кто я, — начал было Сергей, выполнив команды Хантера.

— Да знаю я, — ответил, словно отмахнулся от мухи, Охотник.

Лолка предприняла отчаянную попытку прыгнуть за борт, но была скошена подсечкой Весны. Женщина-воин, как в боевике, положила ей на грудь ногу, обутую в высокую боту, и сильно надавила:

— Не дергайся, шлюха!

Джинжер тем временем проверяла помещения «Мурены», открывая двери пинком и стреляя для острастки.

Хантер тем временем снял с рукава телефон в прочном водонепроницаемом чехле и передал на свой катер:

— Быстро ко мне!

Через считанные минуты «РИБ», стоящий на подстраховке за крохотным рифом, способным укрыть диверсионный катер, заглушил свои мощные двигатели и пришвартовался к взятой на абордаж «Мурене».

Хантер ответил на немой вопрос своего бывшего коллеги. Он прочел его в серых глазах Соболя. Тот не стушевался, вел себя абсолютно спокойно... но мог бы покрутить у виска пальцем: «Парни, какого черта вы делаете?» Хантер оценил именно этот момент.

— А логика вот в чем. Вы нарушили все мои планы. Задолго до того, как вы начали бороздить эти воды, меня вернули с небес на землю. Я не собирался вечно терпеть вас у себя под носом. А вечность для меня — это две недели, три, месяц. Но уже сегодня мой чокнутый шеф получит доклад: русские искали то, что нашли: немецкую субмарину. Он трезвый человек и поймет: один снаряд дважды в одну воронку не падает. Не может быть, чтобы самолет упал прямо на подлодку! Не может!

— У тебя температура?

— Да, у меня температура. Вы ее мне подняли, вы мне ее и снизите. Это мои воды!

Соболь продолжал демонстрировать уверенность и хладнокровие. Он сказал с усмешкой:

— Твои воды давно сошли, приятель, и ты вылетел вместе с ними наружу. Только не говори, что вот сейчас ты исполняешь чей-то приказ.

— Слушай меня внимательно, Соболь, и представь следующую ситуацию. Я получил приказ: вести наблюдение и забрать груз, когда он будет поднят. Я докладываю боссу, что мы гоняем порожняк, что на дне ржавая труба. Погоди, — прервал он Соболя на полуслове, — только не говори, что там золото. Для босса не встанет вопрос, зачем вы шарите в этой трубе, в которой нет и грамма опия. Отсюда вывод: вы шарите против него. Ясно? Это же очевидные вещи. После этого я получил бы от него приказ убрать вас.

— Или не получил.

— Может быть, ты прав. По большому счету — это моя инициатива. И я опередил вас.

Хантер сверился с часами.

— Ваши товарищи будут здесь через час максимум. Я нанес удар, и они уберутся отсюда раз и навсегда. Все, дело закрыто. Я закрыл его собственной рукой. Твой командир получит приказ к возвращению на родину, трупы вылавливать ему не дадут. Ты не в счет. Но твои новые друзья — боевая единица, они ждали удара, вот и дождались. Ну что, заполучили факт нашего интереса к местам ваших поисков? Можете утереться. Вы думали, начали игру с мальчиками и одержите верх, расколете одним или двумя вопросами? Не я все это начал, Соболь. А если бы начал, то спланировал не так. Джинжер, готовь эту посудину к взрыву. Пора возвращаться на свой Ворчащий Сад. И выловите кто-нибудь Глока! До острова сорок километров, своим ходом она только к утру приплывет.

Джинжер спрыгнула в диверсионную лодку и поднялась на борт «Мурены» с подрывной сумкой, содержащей восемь блоков тротила по два с половиной фунта в каждом, с часовым механизмом. В моторном отсеке она расположила сумку на топливном баке и поставила адскую машинку на время.

— Готово, — доложила она по возвращении.

Хантер снова посмотрел на часы, потом перевел взгляд на Лолиту: