Даниил Калинин - Лесные призраки

«Бюссинг» подбрасывает взрывом, оторвавшим задние колёса и проломившим днище броневика. В считаные мгновения пламя охватывает машину, освещая внутренний двор участка и мечущихся по нему врагов.

Тройка полицаев пытается прорваться через ворота, но их встречает автоматная очередь Ильи. Один падает, двое других открывают огонь из винтовок.

К пулемёту Кругова присоединяются очереди трофейного МГ-34, бьющие с тыла. Во дворе вновь бьют гранатные разрывы, но в ответ из-за забора разлетаются «колотушки».

Пытающиеся прорваться «бобики» гибнут в несколько секунд под огнём трофейного МП-38 и «маузера», но их места занимают более опытные бойцы. Неизвестный пулемётчик посылает в проход три длинные очереди, после чего из-за створок вылетает ещё пара «колотушек».

Одна из них падает рядом со мной.

Я ещё никогда не чувствовал, чтобы в одну секунду становилось так холодно. Бросаю онемевшее тело вперёд. В голове стучит мысль: «Господи, спаси!»

Не слушающейся рукой хватаюсь за цилиндр гранаты и неуклюже бросаю её в воздух, в сторону участка. Взрыв раздаётся уже над забором, но тело пронзает острой болью: в плоть вонзилось несколько некрупных осколков.

Поднимаю «маузер» заметно ослабевшей рукой. Группа немцев прорывается, потеряв пару человек под огнём сапёров. Илья падает: несколько выстрелов раздаются за моей спиной со стороны улицы.

Вот и украинцы…

Кто-то из подрывников удачно бросает эргэдэшку, но как минимум двое падают под очередью ударившей до того МГ. Расчёт противника раскидывает взрыв гранаты; собравшись с силами, трижды стреляю, свалив ещё двух комендачей.

Из здания участка по полю глухо зарокотал «максим». Массивный пулемёт, служивший русской армии ещё с японской войны, заметно устарел к 41-му году. Большой вес ограничивает манёвренность расчёта, а громоздкий щиток становится отличным ориентиром для миномётчиков и танкистов. Но сейчас неплохая скорострельность, высокая кучность боя и прицельность дают полицаям значительное преимущество, а щиток неплохо защищает расчёт от винтовочных пуль «Дягтерёва».

Стрельба сзади усиливается. Меня спасает то, что при броске я забежал дальше ворот и, открыв огонь по немцам, фактически вёл его в сторону засевших за углом подрывников. Спешащие на подмогу к комендачам украинцы и эсэсовцы пока приняли меня за своего. Однако к участку сбегается человек сорок, не меньше, и через пару минут они сумеют меня разглядеть.

В конце улицы показался «хорьх». Не справился с задачей Миха. «Ну, вот и всё», – проносится в голове, пока я нащупываю за пазухой последнюю гранату, М-39.

Сейчас подпущу их поближе, два выстрела, и сразу бросить «яйцо», иначе прошьют пулями.

Мои слова о смерти сбываются. Первое отделение уже ничего не решит: даже если бойцы прорвутся, их просто задавят шестикратным превосходством.

Прощайте, родные мои…

Отрываю асбестовый шарик и приподнимаю ствол «маузера», наводя на ближнего ко мне украинца.

Несколько выстрелов стучат слитным залпом из-за спины. «Мой» и ещё несколько человек падают, остальные залегают и стреляют в ответ. Взрыв «колотушки» обрывает рокот «максима».

Бросаю «яйцо» вперёд и откатываюсь за труп караульного. Жаль, не «лимонка», та жахает крепко. Перезаряжаю пистолет.

Вот теперь вы меня сразу не возьмёте.

Отделение прорвалось, метким огнём отгоняя врага. Кто-то из бойцов подбежал к телу Ильи. Подхватил автомат, он в одной длинной очереди высадил остаток рожка по наползающему «хорьху».

Может, и зря: у пулемёта в башне никого нет. Видимо, Миха всё-таки нормально отстрелялся, просто механа мои снайперы никак не могли взять.

В глубине здания участка раздаются бешеные крики и выстрелы. Оборачиваюсь. Немцы и полицаи пропадают из окон, стрельба в доме усиливается. Несколько комендачей бросаются к крыльцу, но уже на пороге их встречает автоматная очередь.

Пальба в участке обрывается, но несколько секунд спустя из окон начинают стрелять по скопившимся во дворе «бобикам» и фрицам.

– Все во двор!!!

Я истошно кричу, понимая, что у нас появился шанс. Это понимают и бойцы отделения, по двое перебрасывая через ограду первую тройку «десантников». В два переката оказавшись рядом с воротами, несколько раз стреляю по хорошо освещённым бойцам противника.

Одновременно из дверей и окон участка плотной толпой вырывается десятка полтора мужиков, по-звериному дико ревя. Человек семь падает под пулями, но оставшиеся добегают до врага. В то же время из участка выбегает вторая волна заключённых…

Я врываюсь в круговерть кровавой схватки. Половина заключённых вообще не вооружена, но их это не останавливает: похоже, мужики прекрасно знали, что каратели творят в селе. Ненависть отцов и мужей столь велика, что даже получив смертельные ранения, они всё равно бросаются на врага.

Двумя выстрелами свалив развернувшихся ко мне полицаев, я с разбега врезаюсь в живот дюжего немца, направившего на меня карабин. Уперев ствол «маузера» в объёмное пузо противника, дважды жму на спуск.

Поднимаю голову. Прямо передо мной «бобик» в упор стреляет в заключённого, но пропускает удар топора сбоку. Кровь бьёт жутким фонтаном из наполовину разваленной шеи.

Пожилой уже немец заученно колет штыком, вонзая его в живот противника. Но бородатый мужик, оскалив в ужасной гримасе лицо, хватается за ствол карабина и не даёт врагу выдернуть штык. Секунду спустя череп немца крушат страшным ударом приклада.

Свалив противника на землю, кто-то из сельчан со звериным воем душит врага. Через секунду раздаётся противный хруст сломанного кадыка.

Пара «бобиков» пытается поднять руки и попросить пощады. Тщетно: их мгновенно закалывают штыками.

Все это я отмечаю краем сознания. В голове уже предательски шумит; понимая, что не смогу провести этот бой (да и вряд ли бы смог), бегу в управление.

Как я и ожидал, МГ-34 обнаружился у окна, расположенного напротив входа во двор. Пулемётчик пытался развернуть грозное оружие в глубину дома, но, получив несколько выстрелов в упор, свалился на пол, закрыв «машингевер» телом.

Пулемёт в порядке. Подхватив запасную «улитку», спешу к торцевому окну.

Кажется, вовремя: украинцы подобрались к ограде практически в упор, их прикрывает огонь «хорьха». Видимо, среди «интернационалистов» нашёлся пулемётчик или к МГ встал сам механ. Не столь и важно.

Ловлю в прицел голову противника и плавно тяну за спуск. Но пулемёт с силой дёргает, практически вырвав из рук: я недооценил потерю крови и общую слабость. Веер пуль ударил по броне значительно ниже, а вот враг сразу заметил опасность и развернул МГ в мою сторону.

Стиснув зубы, я со всей силы сжал пулемёт, крепко уперев приклад в плечо. Тяну за спуск.