Дмитрий Красько - Отпущение грехов

Полиции я не боялся. Вряд ли они узнают меня в теперешнем положении даже без очков. Помимо прочего, я променял автомобиль на даму, которая вцепилась в мою руку так, словно наше знакомство продолжается уже, как минимум, лет двести. От заезжего фраера, каким я выглядел днем, они вряд ли могли ожидать такой прыти.

Мы шли по вечернему городу, иногда делились какими-то ни к чему не обязывающими фразами, но больше молчали. Нам, как ни странно, и без разговоров было хорошо. Мне, во всяком случае. Судя по тому, что в минуты тишины Анжела все теснее, едва не до интимного, прижималась ко мне, ей тоже было неплохо.

Я был даже разочарован, когда мы наконец добрались до «Сибири». Я вдруг начал понимать, как чувствуют себя влюбленные, часами болтающиеся по улицам в полном молчании. Мне этого не довелось испытать даже в школьные годы чудесные, а сейчас вроде поздновато было наверстывать. И, тем не менее, кое-какое представление об этом я получил. Хотя, конечно, смешно говорить, что киллер с десятилетним стажем, на счету которого около восьмидесяти трупов, в том числе штуки три, если не четыре – сегодня, человек с черствым, как недельной давности хлеб, сердцем, с первого, почитай, взгляда, влюбился в первую, почитай, встречную служащую гостиницы. Ну, пусть не гостиницы, пусть отеля. Суть не в этом. Конечно, никакой влюбленности пока в помине не было. Но я чувствовал, что после совместно проведенной ночи все может измениться. Откровенно говоря, это пугало. Влюбляться в такой момент – глупее не придумаешь, правда? Но меня каким-то магнитом тянуло к Анжеле, заставляя довести начатое до конца.

В холле я, на минутку даму оставив в одиночестве, нырнул к окошку администратора и протянул сидевшему там человеку пару сотен. Можно было обойтись и одной, но я решил перестраховаться.

– Ты эту девушку не видел, хорошо?

– Путана? – его тон был безразличным, но жест, которым он выхватил деньги – хищным, так что я его спокойствию ни на грош не поверил. – Мог бы намекнуть. Мы б тебе своих послали.

– Ваши мне нахрен не нужны. А эту ты не видел.

Он кивнул и протянул ключ.

– Быстрее.

– Ясно, – кивнул я, и мы с Анжелой буквально растворились в воздухе. Дурацкий анахронизм, не дающий провести человеку ночь в гостинице с кем хочется. При этом сосульки, повязанные с администрацией, могут названивать ночь напролет. Прогресс, конечно, но не очень радующий. Не знаю, как Ружин, а я на время сна решил отключать телефон в своем номере.

В комнате Анжела огляделась и удивленно заметила:

– А здесь неплохо.

– Ага, – усмехнулся я. – Можешь располагаться, как дома. Мне тоже «Сибирь» сначала ночлежкой показалась, но напарник настоял. Сказал, что я сужу по одежке, а надо в душу заглянуть.

– У тебя напарник есть? – удивилась она.

– Есть, – подтвердил я, набирая номер дежурного. – Умный, как прыщ на заднице, извини за выражение. При нем даже сидеть неудобно, – она улыбнулась, но мое внимание переключилось, потому что в трубке раздался нужный голос. – Алло? Это из четыреста двенадцатого беспокоят. Заказ примите.

Продиктовав все, что хотел заказать, – причем список вышел весьма внушительным, – я повернулся к гостье.

– Ты действительно пир на весь мир устроить хочешь? – полюбопытствовала она.

– Почему нет? – я пожал плечами. – В кои-то веки встречаю девушку, к которой меня что-то притягивает, что ж теперь – это событие и отпраздновать нельзя? Фиг вы, пардон за мой французский, угадали.

Она засмеялась, покраснела и потупилась одновременно. Охренительная смесь! У меня пониже живота что-то зашевелилось, и мне не нужно было бежать в туалет и сдергивать штаны, чтобы понять, что там такое. Просто я хотел ее – прямо сейчас, до того, как мальчик (или коридорный? или служка?) доставит заказ. Но опять-таки взял себя в руки, не желая, чтобы нам во время этого действа помешали. Иначе окажется нарушен не просто акт физиологического удовлетворения двух человек, но нечто большее. Что именно – не могу сказать, только факт остается фактом – я уже ждал от этой ночи многого.

Заказ доставили через десять минут. И был это не служка, не коридорный и уж тем более не мальчик, но тетка необъятных габаритов. Совковый стиль. «Сибирь» придерживалась его даже в этом. Вы соскучились по застойному антуражу? «Сибирь» приютит вас! У нас вы почувствуете себя, как дома. В «Сибири» вам самое место.

Крупногабаритная тетка хотела вкатить сервировочный столик прямо в номер, но я преградил ей дорогу. Мазнув по мне неодобрительным взглядом, она передернула борцовскими плечами и, оставив дальнейшие заботы о заказе на заказчика, отправилась в обратный путь, до ужаса напоминая при этом выброшенный на берег шальным цунами живой айсберг. Такая же большая и такая же неуклюжая.

Только когда я вкатил столик внутрь, Анжела действительно решилась почувствовать себя как дома. Сняла жакет и, засучив рукава, принялась сноровисто хлопотать над сервировкой. Надо сказать, у нее это получалось превосходно. Дайте мне сто лет тренировки – все равно так не смогу. Врожденное чувство композиции, присущее настоящим дизайнерам, архитекторам и художникам, у меня начисто отсутствовало.

Через десять минут мы уже сидели за столом и я разливал по бокалам вино. Разливать, как, впрочем, и открывать бутылку, Анжела поручила мне, туманно пояснив при этом: «Мужская работа». Пришлось подчиниться.

А, впрочем, я был не в обиде. В роли разливающего мог контролировать процесс поглощения спиртного, поэтому для начала с небольшим промежутком дважды наполнил бокалы. Анжела слегка опьянела, зато я своего добился: язык у девушки развязался и почувствовала она себя более свободно. Это было здорово, потому что мы сделали решающий шаг к постели. Оставалось только не переборщить, чтобы в самый ответственный момент дама не оказалась пьянее, чем нужно.

Такой вариант был вполне возможен – я вдруг заметил, что она несколько увлеклась разговорным процессом, совершенно забыв о необходимости закусывать.

– Ты кушай, кушай, – я указал подбородком на блюда с вкуснятиной, прерывая ее излияния. Потом подумал и добавил: – А то исхудаешь, никто любить не будет.

– Любовь от толщины не зависит! – авторитетно заявила она.

– Да?! – поразился я. – Ты полагаешь, все дело в длине?

Она состроила забавную гримаску задумчивости, потом расхохоталась и привычно залилась краской. И стала закусывать.

Вот так мило мы с ней и сидели. А у стены в полной боевой готовности раскорячилась кровать.

Анжела сопротивлялась недолго. После полутора бутылок мы уже сидели более чем рядом (я – в кресле, она – у меня на коленях) и целовались взасос. Моя рука самым нахальным образом шарила под ее коротенькой юбкой. Правда, добраться до трусиков с целью снять их Анжела пока не позволяла – каждый раз, хихикая и краснея, отбрасывала наглую конечность. Дескать, щупать – щупай, а дальше – не смей.