Александр Бушков - Пиранья. Книги 1-23

На первом Вера в одних трусиках стояла на коленях, выглядела ничуть не скованно и не смущенно, смотрела вверх мечтательно-задумчиво, улыбаясь чему-то своему. На втором, уже совершенно обнаженная, лежала на тахте, левой рукой прикрывала грудь, правую свесила до пола – но правую ногу согнула в колене так, что это опять-таки нисколечко не выходило за пределы здоровой эротики.

Алина пояснила:

– А третья – это когда она уже совершенно освоилась, и мы решили малость похулиганить…

Действительно, молодые хулиганки… Вера и Марина в одних трусиках, Вера стоит лицом к объективу, Марина боком, одной рукой приобняла Веру за шею, другой – приспустила ей трусики на бедре, но так, что зрелище остается в рамках все той же здоровой эротики. Вера повернула к ней голову, и они с легкими улыбками смотрят друг другу в глаза. И ведь чертовски художественно, что бы там ни талдычили моралисты. Как там в энциклопедии? Общая светлая тональность, легкие штрихи создают нежный гармоничный рисунок… Мазур подумал вдруг, что не прочь был бы заполучить пару-другую снимков Анечки работы Маэстро – именно в таком стиле. Искусство, да.

А что до шалостей… Рассказывала ему в Ленинграде под большим секретом одна третьекурсница (не кулинарного техникума, а ЛГИТМИКа) что у них девочки порой закатывают шаловливые фотосессии именно в этом стиле – хотя к лесбосу равнодушны. Естественно, ни один посторонний мужского пола этих альбомчиков не видел и не увидит…

– Красиво чертовски, – сказал Мазур, возвращая фотографии Жоре.

– Кто бы спорил… – проворчал Жора. – Алин, но это ж не совсем то, что нужно было…

– Не гони лошадей, – фыркнула Алина. – Будет тебе того столько, что складывать некуда… Вечером, когда я, как путняя курортная любовница, пошла к Кириллу, чтобы к себе увести, Маринка меня провожала – она живет на полдороге до Кирилла. Так вот, клялась и божилась, что во время шаловливых съемок – Маэстро всегда несколько снимков делает, типа черновиков, пока не найдет подходящий – она почуяла, что Верочка не прочь… Ну, вы поняли. Руками, говорит, почувствовала, по взгляду, как-то они вот это чуют – ну, я не из них, так что плохо врубаюсь. Чуют и чуют. И подумала: самая пора нашего маэстро задействовать, хоть он и с маленькой буквы, но нам на сей раз не искусство нужно, а правда жизни. В конце концов, попытка – не пытка. Маринкино дело – предложить, а ее – отказаться. Бутылками швыряться не будет, если все культурно обставить. А где это еще можно провернуть, кроме как в «Жемчужине» с ее стационаром и с Пашкой?

– А чего мне не позвонила?

– А я сама все устроила, Жора, – очаровательно улыбнулась Алина. – Я ведь не робот, у меня свои мозги есть… Короче, обговорила все, и сели мы в «Жемчужине». С Федей тоже заранее пошепталась, и он нам троим носил нормальные коктейли, а Верочке – хитрые… Ага, Кирюша ухмыляется, понял, что к чему – все вы, мужики, эту хохму знаете…

Мазур с невинным видом уставился в потолок. Да уж, куча мужиков знает про хитрые коктейли, предназначенные исключительно для прекрасного пола – те, кто поджентельменистее, всего-навсего хотят чуточку раскрепостить девушку, а вот личности поциничнее – опустить ее облико морале до нуля. Пьется такой коктейль, как компотик, – но чуть погодя срабатывают укрытые за безобидным вкусом немалые градусы…

– После второго коктейля Верочка не то чтобы крепко запьянела, но чуток поплыла, – продолжала Алина с лукавой улыбочкой. – Маринка к ней с самого начала подсела поближе, Верочка ей и стала на жизнь жаловаться. Попечалилась, что у мужа чуть ли не с год достоинство на пол-шестого – хватанул где-то радиации. У них там на Урале куча заводов с радиацией, вот он на каком-то таком и пашет.

«Куда это Веру по пьянке занесло?» – подумал Мазур. Уж точно, не в ту степь. Отроду в Сормово-12 не занимались ничем, связанным с радиацией, у них работа совсем в другой плоскости лежит, с радиацией не пересекается совершенно…

– Тут неожиданно повезло, без всяких моих хитростей, – говорила Алина. – Подошли двое моих знакомых, вполне приличные люли, пригласили нас с Олей танцевать. Ну, мы и сбацали два медляка и один быстрый. А когда вернулись за столик, там уже все на мази: Маринка с Верочкой уже не шепчутся, а прямо-таки воркуют, Маринка деликатно так кончиками пальцев ее голую коленку поглаживает – а Вера, что характерно, будто и не замечает, потупилась скромненько… А там они и вовсе ушли на второй этаж. Олька – не дите малое, она сразу просекла, что к чему, спрашивает меня: они что, эти… Ну да, говорю, такая уж селяви. Она к этому спокойно отнеслась: сказала, что сама она не из этих, но парочка подружек таких у нее есть, и она считает, что это их личное дело. Главное, к ней никогда не пристают, а так – нормальные подружки. Очень правильная позиция, по-моему… Короче, вернулись они чуть ли не через два часа, подрастрепанные, но страшно довольные.

– Ну давай, давай! – поторопил Жора. – Теперь и коней погнать можно!

– Ну, а потом я с Маринкой чуток перетрепала, а там и фотки у Пашки забрала. Так что налицо полная картина. Маринка говорила: когда стала ее помаленьку раздевать, Вера чуток заменжевалась и сказала, что это она в первый раз. Интерес был, а случая не подворачивалось. Ну, Маринке это только в кайф – они любят, когда неопытная попадается и ее всему учить приходится. Вот Маринка ее и стала учить, обстоятельно и вдумчиво… Все их приемчики на ней перепробовала. Верочке понравилось. Вот вам первая серия.

Она достала пухленькую пачку фотографий, штук двадцать, подала их Жоре. Тот, проглядев очередную, уже как-то машинально передавал Мазуру. Да, этот маэстро и в самом деле с маленькой буквы. Полная и подробная картина того, что на загнивающем Запале извращением как-то уже и не считается – плавали, знаем…

Мазур изучал фотографии гораздо дольше и внимательнее, чем Жора – но интересовали его не сами сцены, а чисто технические летали, для коих снимки давали обширный материал…

Все снимки сделаны с одной и той же точки – следовательно, фотоаппарат присобачен где-то на стене, на уровне примерно на полметра пониже человеческого роста. Определенно на стене соседнего номера – входной двери не видно, только противоположная стена с низкой широкой тахтой, на которой примерно половина действа и происходила. Там же, в соседнем номере, должен был сидеть и маэстро с маленькой буквы, наблюдать в потайной глазок и нажимать на спуск в самых ударных моментах. Причем Марина, двух мнений быть не может, прекрасно знала, где именно камера расположена: неторопливо раздевая Веру, она поставила ее лицом прямехонько к объективу, так что новенькая опознавалась без всякого труда.