Евгений Бугров - Инцидент на острове Виктория

Тишина и одиночество располагают к размышлениям. А размышления тревожные. Как дальше жить? И где? Через три с половиной месяца увольнение. Вернуться в Питер и воевать с Лианой за свои квадратные метры? Нет, до этого он опуститься не может.

В комнату коротко стукнули, вошел капитан Крутихин. Он в пограничной форме, на плечи накинут белый халат.

— Ульрих Романович, здрасьте. Ну, да вы совсем как огурчик на грядке, — капитан- пограничник поздоровался с Булавиным.

— Может и огурчик, только его скоро выкинут с этой грядки, — усмехнулся Булавин.

— Ну да. Уедете на большую землю. Завидую, — видимо, он не понял двойного смысла в высказывании Булавина. — Это вам от нас, погранцов, — поставил на стул пакет с передачей. — Кофе и фрукты.

— Спасибо, Николай. Как там наши?

— Да, все живы-здоровы. Иноземцев сегодня отъезжает в отпуск. Мы с ним вчера написали рапорта по всем событиям. Я описал все зигзаги подполковника Самойлова на Виктории, в том числе и его побег на корвет к норвежцам. И Кириллу велел, чтобы он тоже все написал. Самойлов сейчас тоже отписывается.

— Куда труп Малышкина будете отправлять?

— Никуда. — Лицо капитана помрачнело, — он ведь детдомовский, родителей нет. Похоронили на острове. Вырыли большую могилу, завалили камнями, чтобы медведи тело не съели. Дело с этими дезертирами закрыли в связи со «смертью от пневмонии», — иронично хмыкнул капитан.

— Ясно, — Булавин, молча, покачал головой, уставился на муху, севшую перед ним на одеяло.

— Джека вашего тоже похоронили. Жаль его. Майор Беленко сейчас улетает в Мурманск. Вместе с генералами.

— Понятно, — сухо промолвил Булавин.

— Айдаров пообещал написать на нас, на Иноземцева и на меня, представление, только не сказал на какую награду.

— Ну…, заслужили.

— Ульрих Романович, как вы думаете, поставят заставу на острове Виктория?

— Не знаю. После последних событий, надо бы, конечно. Но это сложно. Надо создавать на острове всю инфраструктуру: казармы, отопление, причалы, связь, сигнализацию, пограничное оборудование. Сам понимаешь. А в бункере все сгорело.

— Понятно. — Крутихин резко поднялся со стула, — ладно, выздоравливайте. Пойду я. Вечером в наряд.

— Ты… вот что, Коля, — Булавин задержал руку Крутихина в своей руке, — проводи майора Беленко сегодня. И извинись перед ней. Это просьба.

Крутихин сжал челюсти, посмотрел на Булавина:

— Хорошо, товарищ подполковник, — быстро вышел из палаты.

Булавин встал с кровати, подошел к окну. Перед окном унылая местность, ни кустика, ни деревца. Арктика! Но уже видны на земле темные прогалины. Весна скоро. А в Питере уже должны распускаться листья на деревьях. Голова еще кружилась, он взялся за подоконник.

Кто-то робко постучал в дверь. Наверное, кто-то из нашего полка, предположил Булавин.

— Открыто, входите! — громко крикнул он в дверь.

— Разрешите, — на пороге майор Беленко. Она в военной форме, которая удивительно шла ее тонкой фигуре.

— Ой, а я думал, вы уже летите в самолете, — Булавин растерялся и брякнул то, что первое пришло в голову.

— Нет, через два часа вылетаем. Там еще генералы что-то обсуждают с вашим руководством. Извините, что пустая, ничего не принесла.

— Да ерунда, мне вон наши погранцы нанесли.

— Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно. Да вы садитесь, Ольга Вячеславовна, — Булавин засуетился, убрал со стула на кровать пакет Крутихина.

— Нет, спасибо, я ненадолго. Я хочу еще сделать здесь несколько снимков на смартфон, ну, что не секретно, — она улыбнулась Булавину.

— Тогда я тоже не буду садиться.

— Почему?

— Если дама стоит, то мужчина не имеет права сидеть. Огрызки интеллигентского воспитания, — усмехнулся Булавин.

— Тогда я сяду на стул, а вы садитесь на кровать. — Она села на стул напротив Булавина. — Как голова, не кружится? Не тошнит?

— Да все нормально. Слабость только небольшая.

— Это пройдет. Я один раз, когда была лейтенантом, дыхнула зоманом, выворотило все внутренности. Похудела на четыре килограмма.

— Представляю, какая вы были, если и сейчас-то вас крупной не назовешь. Как руководство оценило вашу работу?

— Нашу работу, товарищ подполковник, — поправила его женщина-химик сделав ударение на слове «нашу». — Руководство оценило всю операцию со знаком плюс. Ну, скажем так, на три с плюсом. Кириллов, конечно, поворчал: «Надо было сразу утилизировать термическим способом». Это ведь я настояла на утилизации с помощью реагентов.

— А что с норвежцами? Почему Москва не устроила скандал?

— Как я поняла из разговора с генералом Кирилловым, Москва не пошла на обострение, так как у нас в Норвегии планируется какой-то крупный проект, поэтому устраивать бучу невыгодно не им, ни нам. Хорошо, что обошлось без жертв. Ульрих Романович, у вас ведь скоро истекает срок контракта?

— Да, через три с половиной месяца гражданский человек, — Булавин грустно улыбнулся.

— Что думаете делать на гражданке?

— Не знаю, не решил еще.

— Если я вам предложу поработать у нас в лаборатории в Мурманске. Я с Кирилловым переговорила в отношении вас. Он не против, как вы к этому отнесетесь?

— Никак. У меня в Мурманске никого нет, да и жилья тоже. Единственное близкое существо в моей жизни был Джек, но он погиб.

— Я так не думаю, что Джек ваше единственное близкое существо, — Ольга пристально посмотрела в лицо Булавину, глаза ее блестели. — А в отношении жилья не беспокойтесь. Если вас устроит комната в моей трехкомнатной квартире, то первое время можете пожить у меня.

— А как же ваш мужчина Макс?

— Я думаю, Макс будет не против, — Ольга озорно улыбнулась. — Но это не мужчина, а собака, порода алабай. Мне кажется, вы с ним поладите.

— Вот как, — Булавин с изумлением уставился на Беленко. — А я-то думал…, — он не договорил, встал, начал ходить по палате.

— В общем, предложение вам сделано, — Ольга Вячеславовна тоже встала. — Вот моя визитка, — она протянула Булавину маленький картонный квадратик, — надумаете, звоните в любое время.

— Конечно, позвоню, — сдерживая волнение, воскликнул Булавин.

Он проводил женщину до двери.

— Выздоравливайте, Ульрих, — тихо сказала Ольга Вячеславовна, протянула ему руку.

Он схватил ее руку двумя руками и держал ее несколько секунд, в течение которых восторженно смотрел в блестящие глаза Ольги Вячеславовны.

Женщина вынула руку из его ладоней, приподнялась на цыпочках, приблизилась вплотную к мужчине, быстро чмокнула его в щеку и также быстро покинула комнату. Булавин, счастливый и глупый, долго рассматривая визитку майора Беленко.

Посол Норвегии стоял в приемной министра иностранных дел, словно застывшая статуя. Одет по протоколу, ничего лишнего, лицо — маска. Он рассматривал картину на стене, портрет Горчакова.