Александр Тамоников - Ледяное взморье

— Да какое там! — опустился на стул оберштурмбаннфюрер. — Лучше бы остался у проститутки до утра.

— Почему? Был бы сейчас, как я, выжатым лимоном. Ох и страстную девку подложила мне Ева. Много я повидал шлюх, но такую, как Марта, вижу впервые. После такого надо брать недельный отпуск. Вот только кто его даст…

— У меня все более прозаичнее. Девочка неплохая, если быть объективным, но не лучше Инги.

— Чего же ты сожалеешь, что не остался в борделе до утра?

— Так я хотел проверить несение службы в учебном центре, а по дороге двигатель забарахлил, два часа возился, помощи-то ждать неоткуда — закрытая зона. Так что и в центр не попал, и в борделе не поспал.

— Но выглядишь ты гораздо лучше меня.

— Каждый человек имеет свои особенности. Ты рюмку коньяка выпей, полегчает.

— Да выпил уже сто пятьдесят граммов, едва успел в туалет.

— Повтори.

— Нет. Смотреть не могу на спиртное, вот водой отпаиваюсь. К обеду пройдет, а вечером в ресторан идти.

— Ты собрался в ресторан?

— Да. Представляешь, подъезжаю сегодня к управлению, а у входа летчик стоит.

— Летчик?

— Да. И улыбается. Пригляделся, а это мой старый товарищ Леон Шварц, мы с ним еще в одном штурмовом отряде карьеру начинали, только я пошел в тайную полицию, а он стал летчиком. Сейчас гауптман.

Рейтель спросил:

— Прислали служить в Ригу? Повезло.

— Нет. Экипаж Шварца перегнал на боевой советский аэродром, который мы специально не тронули, бомбардировщик «Юнкерс».

— Бывший советский аэродром? Я о нем ничего не слышал.

— Я тоже, пока не встретился с Леоном. Оказывается, есть такой у селения Зирбе, это в двадцати километрах на северо-восток. Туда перегнали пока четыре бомбардировщика, вроде собираются сформировать эскадрилью модернизированных «юнкерсов» для прикрытия наших кораблей на море, а там черт их знает. Шварц ожидает повышение, представление на звание майора уже передано в Главный штаб люфтваффе.

Рейтель равнодушно проговорил:

— Да, редко такое бывает, я имею в виду встречи с бывшими товарищами.

— К сожалению, ты прав, но на этот раз случилось.

— Ресторан уже выбрал?

— Пойдем в «Бурживу» на улице Бривитас или Бривитас-штрассе.

— Там всегда много офицеров и начальства. «Буржива» в центре.

— Я тоже хотел куда-нибудь на окраину, но Шварца поселили рядом, на прилегающей к Бривитас улице Дзирну.

— Дзирну. Улица в готическом стиле. Старые, двух- и трехэтажные дома, уютные дворы, хорошие квартиры.

— Вот и выделила администрация будущему командиру эскадрильи временное жилье — квартиру № 4 в доме № 8.

— Как насчет борделя? Не познакомишь своего друга с девочками Евы Поднис.

— Не знаю, видно будет.

— Понятно, все зависит от количества коньяка.

— Насколько я помню, Леон почти не пьет.

— Все мы когда-то не пили.

Начальник гестапо выдавил улыбку:

— Это да. Нас воспитывали строго. Ты в центр?

— Да, надо работать.

— А я, пожалуй, уйду по-тихому домой. Высплюсь. Если что, секретарь предупредит.

— И правильно. Приведи себя в порядок. Перед очередной гулянкой. Я тоже отдохну, возможно, вообще останусь в учебном центре. Смысл кататься туда-сюда, когда можно хорошо отдохнуть в доме тех же Грунова и Крауса? Уж отдельная-то спальная комната для меня там всегда найдется.

— И не одна.

— Ладно, Болдер, я поехал. Если что звони в центр, хотя тебе не до этого будет.

— Удачи, Марк.

Рейтель поехал не в центр, а на улицу Аспарос.

Как всегда, разведчика встретил командир группы:

— Приветствую, Андрей.

— Привет.

Ремезов прошел в гостиную.

— Есть вариант уйти отсюда вместе с Груновым в Москву.

Майор внимательно посмотрел на разведчика:

— Что за вариант?

— Хлопотный, опасный, но вполне реализуемый.

— Это тот вариант, который ты прорабатывал?

— Нет. В жизни как часто бывает: вмешался Его Величество Случай. Появилась возможность угнать немецкий самолет и на нем добраться до Москвы.

Ремезов передал Шелестову суть разговора с начальником гестапо.

Командир боевой группы тут же выложил на стол карту.

— Так, Зирбе, Зирбе, есть такое селение Зирбе, село.

Ремезов указал на карту:

— Вот здесь бывший советский аэродром. При нападении на Союз авиация рейха не бомбила его, вернее, бомбардировщики вывели из строя самолеты, подорвали склады ГСМ и боеприпасов, уничтожили военный городок. Но полоса длиною в два километра сохранилась.

— И это тебе рассказал начальник гестапо?

— Нет, он говорил о том, что я уже передал. Просто я видел карту у него на столе. Там указан аэродром. Причем Кесгер сделал это сам. Видимо, владеет информацией.

— И длину ВПП он сам узнал?

— Ее просчитать несложно. Для взлета «юнкерса» требуется тысяча восемьсот метров. Стали бы сажать бомбардировщики на полосу минимальной длины?

— Нет. Если только на длительную стоянку с перспективой реконструкции аэродрома.

— Все верно.

Шелестов кивнул:

— С аэродромом понятно, он в двадцати километрах на северо-восток от Риги. И на карте есть дорога от Бускуле к Зирбе. Расстояние всего шесть километров, они практически в одном направлении. Так, пока четыре самолета, а значит, и охрана небольшая. Плюс летчики.

Ремезов сказал:

— Если гауптмана поселили в городе, то думаю, что и членов экипажа там же. Или в самом селе. На аэродроме это сделать невозможно, если только в палатках. В этом нет никакой необходимости.

— Значит, только охрана. Сколько человек может охранять четыре самолета?

— Не больше отделения.

— Я тоже так думаю. Пусть два человека на посту у «юнкерсов», три смены — это шесть человек, плюс командир отделения. Он же начальник караула и еще механик-водитель бронетранспортера. Вряд ли караул доставляют на аэродром грузовиком.

Ремезов пожал плечами:

— Ну почему? Может, и грузовик.

— Будем исходить из того, что караул имеет «Ханомаг. 251».

— Хорошо.

— Хорошо-то хорошо, но кто угонит самолет? В моей группе летчиков нет.

— Что еще?

— Нам нужен автомобиль. Легковой, как у тебя, и «Кюбельваген». И вот тут возникает вопрос: где взять все это? И как обеспечить пролет над территорией, занятой нашими войсками, зенитчики не упустят случая сбить одиночный «юнкерс».

Ремезов ответил:

— Больше одного пилота вам не потребуется, да и не поместились бы вы в кабине — экипаж «юнкерса» состоит из четырех человек.

— А нас четверо, с летчиком и Груновым — шестеро.

— Ты был когда-нибудь в пилотской кабине «юнкерса»?

Шелестов улыбнулся:

— Я много где был, но в кабине немецкого бомбардировщика — нет.

— Самолет имеет пулеметы, которые размещены в кормовой части кабины и в подфюзеляжной гондоле. Пилот сидит спереди слева, штурман-пилот, он же стрелок передних пулеметов, — справа, за пилотом место радиста, он же при необходимости ведет огонь из кормовых пулеметов. Справа, за штурманом, место бортового механика, он стреляет из пулемета в гондоле, следовательно, спускается в нее.