Александр Тамоников - Олимпийская бойня [litres]

– Конечно, Тагир.

Отодвинувшись, Матари прошел в палатку, между топчанов к брезенту, отделявшему торец от основного пространства. Там был и командный отсек, и отсек отдыха начальника лагеря. Войдя, он включил свет. В лагере работал мощный генератор. Женщина, свернувшись, как ребенок, лежала на его топчане, со страхом и обреченностью глядя на это чудовище в грязной полевой форме сирийской пехоты.

– Лежишь? Полежи пока. Я ненадолго отвлекусь.

Он подошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат советского образца ТАИ-43. Поднял трубку, крутанул ручку. Ему ответил женский голос.

– Соедините с номером…

И после:

– Командир? Это Тагир. Я принял пленников.

– Как думаешь использовать?

– Пока они в зиндане, но уже завтра использую кого-нибудь из них, позже смогу составить план занятий. В них включу всех евреев.

– У тебя там, оказывается, семья?

– Да, муж и жена.

– Ты вот что, этих евреев на начальном этапе используй реже и аккуратней. Они понадобятся в самом конце.

– Но, господин, тогда мне потребуются еще «кролики».

– Я постараюсь решить этот вопрос. Вопросы ко мне есть?

– Да нет.

– Тогда приятных впечатлений.

Матари изобразил удивление:

– Что вы хотите этим сказать?

– Тагир, не говори только, что еврейка уже не у тебя в постели. Не поверю. Уж я-то знаю твое пристрастие к женщинам. Предупреждаю, не издевайся, она должна быть, как говорится, на ходу.

Оба террориста рассмеялись.

– Я с ней нежно, господин.

– Конечно, ведь за эту женщину ты отвечаешь головой. До связи!

– До связи!

Положив трубку, Матари повернулся к женщине, приказал:

– Раздевайся.

Она взмолилась:

– Прошу вас, не надо. Предложите нас властям Израиля. Вам хорошо заплатят.

Начальник лагеря рассмеялся:

– Мне, сучка, есть кому платить. От ваших властей я не возьму и цента. Если не хочешь, чтобы я сделал тебе очень больно, покорись. И… раздевайся.

– Но я не хочу и не могу.

– Не можешь? В соитии есть что-то сложное?

– У меня, извините, критические дни, вчера только закончились.

– Плевать. И не болтай, раздевайся.

– Нет!

– Ну, смотри, я предупредил. Запомни, ты не мусульманка, ты обычная самка, которая и существует для того, чтобы ею пользовались. Жалеть не буду. Но если ты все сделаешь сама, то я не нанесу тебе вреда. Сейчас не нанесу. Ну?

– Я… я… боюсь.

– Раздевайся, тварь! – закричал начальник лагеря. – Если не хочешь, чтобы тебя поимели все мужчины, которые находятся здесь, а это почти два десятка. Ну?

Сара вздрогнула, слезы появились на глазах, она стерла их, начала раздеваться.

– Так-то лучше.

Матари сбросил куртку, ботинки, брюки, трусы. От него исходил сильный запах пота и грязи, но мыться не было времени. Да и для этой сучки и так пойдет.

Женщина раздевалась слишком медленно.

Матари засопел, хлопнул по лицу. Она упала на бетон, он сорвал с нее юбку, порвал кружевные трусики, лифчик и навалился.

У него долго не было женщины, поэтому Сара мучилась недолго. Удовлетворившись несколько раз подряд, Матари сполз с нее, спросил:

– Понравилось?

– Не знаю.

– Врешь. Тебе со мной было лучше, чем с мужем. Ведь у меня больше. Не правда ли?

– Да. Мне было хорошо, – решила не дразнить это животное женщина.

– Вот так. И запомни, пока ты здесь, я буду тебя иметь, когда захочу. И плевать на твоего мужа. В следующий раз будь активнее, иначе придется подогреть тебя кнутом. А сейчас одевайся и встань у окна.

– Но руки? Вы так и не сняли наручники?

– Снять одежду смогла? Значит, сможешь и одеться. Пошла.

Забрав вещи, с трудом одевшись, несчастная Сара встала у окна.

Насильник растрепал волосы, она не смогла собрать их.

Облачившийся в форму Матари усмехнулся:

– И так хороша, без прически.

Он намотал ей на шею бюстгальтер и трусы, толкнул к выходу. Женщина споткнулась в тамбуре палатки и упала в пыль возле курящих боевиков.

– Ты смотри, какое чучело, – выкрикнул один из них.

Второй рассмеялся:

– У евреев новая мода, после случки надевать лифчик и трусы на шею.

– Отставить смех! – крикнул вышедший следом за женщиной начальник лагеря.

Он кивнул ближнему боевику:

– Оман, отведи ее к колодцу и опусти вниз, там шлюху ждет мужчина.

– Вот он будет рад вновь увидеть свою потаскушку.

– Много болтаешь! Делай, что сказано.

Женщину спустили в зиндан. Оттуда раздался плач, стоны, тихая речь.

Закрылась крышка, наступила тишина.

– Всем отбой, – крикнул Матари.

Боевики зашли в палатку.

Начальник лагеря прошелся до колодца-тюрьмы.

Возле него на раскладном стуле сидел боец из группы Азиза.

Поднялся при виде начальника лагеря.

– Как зовут? – спросил Матари.

– Юсуф Фаейд, господин начальник лагеря.

– Юсуф, говоришь? Хоп. Ты здесь не для того, чтобы просто сидеть. Каждые десять минут должен смотреть в отверстие, освещать тюрьму, фонарь-то у тебя есть?

– Есть, господин Матари. Вопрос разрешите?

– Спрашивай!

– Зачем смотреть в зиндан? Куда оттуда евреи денутся?

– На тот свет!

– Не понял, извините.

– Зная, что их ждет нечто ужасное, они могут попытаться покончить с собой, этого допустить нельзя. Теперь понял, зачем надо смотреть?

– А как я смогу предотвратить самоубийство?

– Это делается очень просто, тянешь веревки на себя, тем самым поднимаешь руки пленным, и они ничего не смогут с собой сделать.

– А?! Понял.

– Смотри сам и сменщику передай, а тот – своему сменщику.

– Да, господин начальник лагеря.

Файед неожиданно рассмеялся.

Матари удивленно посмотрел на него:

– Что такое?

– Да смешно. Мы охраняем этот сброд, который совсем скоро ожидает смерть. Разве не смешно не давать покончить с собой для того, чтобы потом убить?

– Ничего смешного не вижу. Неси службу. И запомни, если что-то случится с евреями в колодце, спрос с тебя будет суровым.

– Я все понял.

– Охраняй.

Матари дошел до поста охраны ворот.

Там, в низине, обнесенной мешками с камнем, вооруженный советским пулеметом «ПК» с заправленной короткой лентой в сто патронов, находился боевик.

Он также поднялся при виде начальника.

– Как дела, Гамед?

– Все спокойно, господин Матари.

– Растяжки сигнальных зарядов между холмом и на дороге поставлены?

– Да, а также оборонительных гранат по флангам. Идрис ставил по своей карте.

– По формуляру.

– Не вижу разницы.

– Значит, все спокойно?

– Да.

– Смотри внимательней. Сейчас, когда у нас гости и пленные, объект стал целью для евреев.

Гамед удивленно посмотрел на начальника лагеря:

– Вы считаете, что они могут и сюда прийти?

– Они могут прийти куда угодно, если узнают, что там их соотечественники. Ты должен знать об этом.