Василий Прозоров - Точка невозврата

Андрей с неким удовлетворением отметил, что особого отвращения он не испытал, скорее, его не оставляло удивление — как так, никто не забрал тело?

С этим вопросом он и обратился к командиру поста, тоже командиру взвода, только из 79-й десантной бригады.

— Да кому оно надо? — пожал плечами здоровяк старший лейтенант. — Я доложил, конечно, командир подъехал, автомат да разгрузку забрал, а документов у убитого не было. Сказали мне, что этим военные прокуроры должны заниматься, да что-то их тут не видно.

На последних словах старлей ехидно ухмыльнулся.

— Вы, случаем, не из них?

— Ну уж нет, — рассмеялся в ответ Андрей. — СБУ, оперативная группа при штабе группировки. Езжу, знакомлюсь. Встречу прокуроров — передам.

— Да вряд ли они сюда приедут, — заметил Колесов, делающий пометки в своем блокноте. — Дальше базы они нос не высунут. Ладно, мы все для себя тут выяснили, пора нам.

Андрей поинтересовался у старшего блокпоста:

— А далеко сепары?

Старлей протянул ему бинокль:

— Вон смотрите, дальше трасса ныряет в низину и потом идет наверх. Вот на подъеме, справа, частный сектор. Это Семеновка, самый ихний оплот.

Андрей внимательно рассматривал в бинокль неизвестную Семеновку.

— А что за здание трехэтажное, в центре? Еще зеленью со всех сторон окружено…

— Школа. Директор ее отдал боевикам. Теперь они там обитают.

— Так ведь еще учебный год! — недоумевал Андрей.

— Ну, они там в спортзале типа обитают, — слегка замялся старлей, — а дети в классах еще учатся. Знают, суки, что мы по школе бить не будем, чувствуют себя спокойно. А так, здание ведь выше всех остальных, поэтому на чердаке наблюдательный пост устроили. Еще у них какой-то ас есть, он из ПТР нам уже две машины подбил.

— Из чего? — опять удивился Андрей.

— ПТР, противотанковое ружье. В Великую Отечественную таким танки жгли. Где только достали? А так отличная штука — пуля пятьдесят грамм, калибр четырнадцать с половиной миллиметров, бьет на три километра.

— А откуда у тебя такая инфа? — поинтересовался Андрей, закрывая блокнот.

— Да, местные приходят, рассказывают. И кто проезжает мимо, останавливаются, тоже докладывают.

— Значит, не все там за ДНР? — удивился Андрей.

— Не, много за наших. Хотя, кто их знает, может, и прикидываются…

Андрей вернулся к Колесову. Тот с «Кедром» еще обсуждал лучший маршрут дальнейшего движения. Андрей в это время переписал себе в блокнот данные по блокпосту и занял место в бронетранспортере.

— Ну как тебе, от запашка не стошнило? — наклонившись, подмигнул ему «Эльф».

— Да вроде нет, — пожал плечами Андрей. — А должно?

— По-разному бывает. И люди разные попадаются, — «Эльф» снова устроился с пулеметом в люке, когда БТР тронулся с места.

Снова качающийся пейзаж за бортом, снова мелькающие мимо БТРа деревья. В этот раз колонна пошла проселочными дорогами, иногда пыля по полям, а то и ныряя в густые заросли лесопосадок. Пулеметчики крутились как танцоры на дискотеке, несколько раз проворачивалась башня БТРа, но поездка прошла без эксцессов, и спус-тя час группа прибыла к монументальному зданию комбикормового завода.

Здесь, в промышленных и административных помещениях, располагался блокпост № 2 украинских сил, контролирующий очередную подъездную дорогу к Славянску. А высокое здание завода отлично подходило для размещения наблюдательных постов — с него открывался прекрасный вид на город.

Вылезая из БТРа, «Эльф», сдвигая диковинные тактические очки на лоб, спросил:

— Слышал, как сигнальные мины визжат?

Андрей кивнул:

— Да, пару раз уже приходилось.

— Так вот, здесь, если услышишь такой вой, сразу падай. Минометные визжат очень похоже. — И добавил: — Лучше выглядеть идиотом, чем свои кишки по земле раскидать.

Вместе с Колесовым Андрей беседовал с командиром поста, капитаном из 95-й бригады.

— Да, блин, практически каждый день обстрел. И ведь никакого смысла нападать на нас нет, дорогу мы прикрываем второстепенную. Просто с крыши комплекса мы видим много, вот они и бесятся. Дистанция для снайперов большая, а миномету самое то.

Колесов, делая пометки в блокнот, кивнул Андрею:

— Ну что, пойдем посмотрим?

— Только лифта нет, ножками, почти на пятнадцатый этаж, — предупредил капитан.

После длительного и, надо признать, утомительного подъема, они оказались на плоской крыше здания. Капитан предостерег:

— Сильно не маячьте. Они с окрестных ферм наблюдают, заметят движение — начнут молотить.

Пригнувшись, Колесов с Андреем подошли к краю, где улеглись на туристические коврики. Лежавшие на них до этого два бойца сместились в сторону и продолжали наблюдение.

Вид сверху открывался замечательный. Впереди, практически примыкая к территории завода, находилось несколько комплексов строений, как оказалось — те самые фермы, о которых говорил капитан. Дальше, примерно в километре, начинался частный сектор, за которым отлично виднелась основная панорама города, с нависающим над ним массивом горы Карачун.

— На западе, у пруда, видишь? — толкнул в плечо Андрея Колесов. — Там наш первый блокпост. Нам туда. Как тебе вид?

— Офигенно, — честно сказал Андрей. — Весь город как на ладони.

— И я так думаю. Есть у меня мысли по поводу этого здания, есть. Ладно, пойдем, все равно больше, чем пацаны, мы не увидим, а времени не так много.

Внизу было все спокойно, бойцы «Кедра», оценив закрытую территорию поста, заметно расслабились и вели беседы с обитателями блокпоста. Подошел Макс, предложил бутылку с молоком.

— Откуда? — удивился Колесов.

— А, проезжал тут утром один дед на Запорожце, документов на машину нет. Говорит — я тут десять лет езжу, молоко из Макатихи в город на продажу вожу, просто забыл техпаспорт дома. Ну, бойцы молочко изъяли, и его «Запор» на стоянку загнали, — пояснил старший блокпоста.

— А дед?

— Да что ему станется? Выгнали пинком под зад, пусть документы принесет да забирает свою машинку. В другой раз не будет забывать.

Андрею резко расхотелось пить. Колесов взглянул на него и тоже отказался, потом, посмотрел на часы:

— Все, закругляемся. «Кедр», загоняй своих, поехали.

Снова БТР пылит по дорогам Восточной Украины. Андрей старательно избегал мыслей о нереальности происходящего, но сделать это было сложно: украинская армия воюет против своего народа! Этот старик, у которого отобрали молоко и «Запорожец», вряд ли воспылает любовью к Киевской власти и конкретно к украинским военным…

Только сейчас Шевченко начал осознавать, какую ношу он на себя взвалил. И дело не в трудности добывания нужной информации, не в постоянной опасности разоблачения. Нет, именно на этом блокпосту Андрей впервые ощутил опасность раздвоения своей психики: как офицер СБУ, он понимал неправильность действия военных, настраивающих против себя местное население. И сознание украинского офицера говорило, что об этом надо докладывать, так как без «борьбы за сердца» не победить. В то же время сознание агента русской разведки и человека, искренне ненавидящего киевскую власть, подсказывало: и хорошо, что они так себя ведут — народ со временем станет их ненавидеть.