Василий Прозоров - Точка невозврата

Шевченко пожал плечами.

— Тебе будет легче, если я скажу, что это настоящая война?

— Да нет, мне, как тому татарину… Но вот вопрос: почему несколько дней никаких не то что минометов — стрелковка не работала? А тут приезжаем мы — и такой подарочек. Наводит на мысли, а?

Андрей взглянул ему в глаза.

— Намекаешь, что сепары узнали про разворачивание аппаратуры? Очень похоже. Значит, где-то в группировке утечка.

— Необязательно, — возразил Колесов, — мои четыре дня работали — и все спокойно. А вот как ваши сюда собрались — накрыли.

— Хм… Да, есть резон. Но у нас тоже знали многие. Мы в Киев и Изюм писали о целесообразности проведения ОТМ, там люди читали, у самих технарей… Короче, дофига людей знало. Альфовцы вдобавок.

— Во-во. Где-то протекло.

— А что, неплохой вариант. Накрыть блокпост вместе с технарями. Если бы хотели напасть и захватить — подтянули бы пехоту. А так — только минометный обстрел. Значит, не захватывать хотели, а именно уничтожить. Аппаратура-то вещь хрупкая…

Колесов кивнул головой, соглашаясь, но добавил:

— Знаешь, а может, и не от вас протекло. Я бы на их месте дал расположиться, обустроиться, развернуть аппаратуру и потом ударил. А твои только приехали. Не складывается.

Андрей махнул рукой.

— Да что мы воду в ступе толчем? Предполагать можно все, что угодно, толку-то? Давай лучше собираться, валить надо отсюда, пока снова не прилетело…

Раненых отправили через пятнадцать минут. Еще через час колонна в том же составе двинула обратно в Довгенькое. После доклада в Киев и Изюм руководство посчитало напрасным подвергать угрозе весьма ценный комплекс перехвата мобильных телефонов и технарей. Операцию свернули, даже не начав. Гуровские слухачи уехали на следующий день, так как лишились возможности работать из-за поврежденных блоков аппаратуры.

Вечером Шевченко отправил в Центр сообщение:

«Сегодня во время вывода технических специалистов на 2й блокпост сам попал под минометный обстрел. В результате на блокпосту: 1-200, 3-300 [58] «200» — убитый, «300» — раненый в таблице радиопереговоров и на сленге военных. , уничтожен УАЗ таблетка, легкие повреждения у автомобильной техники. Также ранен один из специалистов РЭР ГУР МОУ, повреждена аппаратура РЭР. Среди сотрудников СБУ пострадавших нет, аппаратура не повреждена. Ввиду опасности уничтожения или повреждения аппаратуры командование приняло решение прекратить попытки использования технических средств со второго поста».

Ответ пришел быстро.

«Блин, Андрей! Зачем сам поехал?! Ты хоть в порядке?»

«Да, только перепугался неслабо».

«Ладно. Мы же переживаем за тебя. Постарайся в будущем не попадать в такие ситуации. Твое мужество никто не оспаривает, никому ничего доказывать не надо. Ты должен быть разумным трусом. Твоя работа приносит гораздо больше пользы, чем любое геройство на передовой. В конце концов работу технической разведки прекратили — это плюс».

«А вы постарайтесь предупреждать о подобных акциях)))) А то мало ли, обидно будет погибнуть от своих».

«Не говори глупостей. Никто не собирается умирать. Мы еще с тобой по Крещатику должны пройтись 9 мая)))!»

Прошло еще несколько дней. Андрей продолжал рутинную работу в качестве офицера СБУ в армейской группировке, пересылая информацию в Центр.

Лагерь в Довгеньком постепенно наполнялся новыми войсками. Подразделения прибывали из разных уголков Украины. В окрестности развернули свои стволы артиллерийские батареи 44-й бригады из Тернополя. За аэродромом расположились десантники из 80-й Львовской бригады. Войск становилось все больше, места — все меньше. Вдобавок несколько дней шли проливные теплые дожди. От обилия техники грунтовые дороги вокруг лагеря превратились в жуткую кашу. Ходить по самому лагерю можно было только в резиновых сапогах. В который раз Андрей радовался, что они обитают в кунге — палатки армейцев сильно заливало водой. Зачастую вход в жилище военных представлял собой огромную лужу, в которую в лучшем случае набросали деревянные палеты в качестве настилов.

От сырости и ночной прохлады бойцы стали часто болеть. Командир медбатальона уверял Андрея, что при такой скученности один шаг до эпидемии гриппа… Для профилактики в столовой начали выдавать лук и чеснок — много лука и чеснока, что превращало и без того удушливую атмосферу внутри палаток и кунгов в подобие газовых камер.

Андрей сидел на лавочке у своего временного жилища, наслаждаясь вновь появившимся майским солнышком. Вадим ушел в гости к военным журналистам, которые пытались организовать трансляцию «патриотических» телесюжетов на «неподконтрольную территорию».

Приятный ветерок обдувал голову, по случаю вернувшегося тепла Шевченко (как и многие другие офицеры) щеголял в футболке. Недавним распоряжением Муженко разрешили даже ходить в кроссовках. Таран по этому поводу страдал и всячески высказывал негодование, так как ему приходилось постоянно ходить в форме и берцах — частые визиты к руководству требовали соблюдения устава.

Над верхушками деревьев пронесся с ревом Ми-8, заходя на посадку на полевой аэродром.

«Кто бы это мог быть?» — мелькнула ленивая мысль. Андрей явно не собирался сегодня утруждать себя работой. Вечером их с Вадимом пригласили медики, у которых планировался праздник — присвоение полковника заму командира.

От расслабленного времяпрепровождения его оторвал возбужденный Таран:

— Бегом одевайся, идем к Муженко! Быстрее давай!

— Одеваюсь-одеваюсь, но что случилось? Что за пожар? — Андрей принялся натягивать куртку и берцы.

— Наши под Краматорском приняли русских диверсантов! Гордейчук привез их сюда, вертушкой. Сейчас у Муженко совещание срочное!

«Ни хрена себе!» — думал Шевченко, поспешая за Тараном по направлению к штабу.

У кунга Муженко было не протолкнуться: на расстеленном огромном куске брезента спецназовцы в полной выкладке раскладывали захваченное оружие. Пробравшись через толпу офицеров, Андрей с удивлением увидел лежащий на брезенте ПЗРК, видеокамеру, какие-то документы и блокноты. Стоящий рядом Гордейчук выглядел именинником: еще бы, захватить переносной зенитно-ракетный комплекс — это серьезный результат!

Андрей с Тараном подошли к Гордейчуку.

— Привет Игорь, расскажи, что произошло?

— Да, после того как нас озадачили усилить защиту авиации, мы наладили наблюдение в местах, с которых хорошо просматривается аэродром. Сегодня утром звякнул один чел, из местных. Сказал, что к гаражам подъехала машина, «Жигуль», из него вышли пять человек и, якобы, у них с собой ракетная установка.

Ну что, выскочили мы на броне, видим — в натуре, трое тащат ПЗРК. Рядом еще двое, с видеокамерой. Ну, мы троих завалили с ходу, а этих взяли тепленькими. Они стали сразу орать, что, мол, журналисты, из России… Короче, привезли их на аэродром, доложились, Муженко приказал сюда везти. Сказал, что дальше дело СБУ. Вот вкратце и все.