Александр Тамоников - След в заброшенном доме

– Товарищ капитан, закрутили вы нас, времени не было доложить, – уже в машине вспомнил Еременко. – Мы с Мишаней всю контору потребсоюза обшарили, людей опросили. Кошелев экспедитором работал, грузы сопровождал, по несколько раз в неделю куда-то смывался. Хороших знакомых в конторе у него не было, не любил он дружбу водить, хотя особо вредным тоже не считался. Ни то ни се. Не курил, не выпивал, с женщинами не якшался, хотя свечку ему, понятно, никто не держал.

– Ты говоришь о нем в прошедшем времени, – подметил Иван.

– Так о покойных только так, – вступил в беседу Луговой. – Нет их уже и никогда не будет. Мертвого Кошелева нашли в частном секторе на улице Тополевой.

– Минуточку! – Иван возбудился, чуть не наехал на бордюр и едва сумел вывернуть баранку. – Согласно показаниям Грищенко, на Тополевую он возил капитана Примакова. Тот отсутствовал минут десять.

– Труп нашли бдительные горожане примерно в пять часов вечера, – сказал Еременко. – Он еще не протух, но уже и не был свежим огурчиком. Несколько часов пролежал в овраге, выходящем на задние дворы. Видимо, вывели его, чтобы поговорить, и нож под ребро. Откуда именно вывели, милиция выясняет. Там несколько дворов. Паспорт был при нем, фото совпадает с оригиналом, оттого и был сделан вывод, что это Кошелев. Дежурный по райотделу позвонил нам, вспомнил, что мы интересовались этим гражданином. Полагаю, все глухо, никаких следов…

– Подожди, давай-ка построим логическую цепь, – перебил его Осокин. – Явочная квартира на Баумана проваливается, и Кошелеву приходится делать ноги. Предположим, его поселяют на Тополевой, где имеется еще одна конспиративная нора. Но агент уже отработан, не представляет ценности и может быть опасен. Наши противники знают, что Кошелева мы ищем и когда-нибудь найдем. Уводить его за линию фронта накладно и рискованно. Принимается решение его убрать как негодный материал. В практике абвера это не редкость. К тому же русский, не жалко. Одновременно, в один и тот же день Примаков убивает двух зайцев. Мозговому центру известно о провале группы Федоренко, а также о месте и времени встречи на базаре. Островой также подлежит ликвидации. Мы не знаем, были ли у Примакова сообщники на базаре. Не исключено, что его кто-то страховал. Получается, что и Кошелева, и Острового убил Примаков или кто там прячется под этим псевдонимом. А Грищенко – обычный безответственный лопух, которого следует наказывать по административной, а не по уголовной линии. Но ничего, пусть денек потомится за решеткой. Хорошо бы отработать связи Кошелева. Я уверен, всплывут интересные вещи. Но у нас нет людей и времени.

– Странно, товарищ капитан, – сказал Моргунов. – Такое дело делаем. От нашей работы напрямую зависят успехи на фронте. А почему такие маленькие штаты? На дивизию четыре опера. Разве это дело? Мы не железные и разорваться не можем. Своих криминалистов у нас пока нет, приходится у милиции клянчить. Потребуются солдаты для оцепления или чего другого – хрен допросишься.

– Паша прав, – подал голос Еременко. – Вон особистов сколько по тылам бегает да в конторах штаны протирает. Не могут подкрепление прислать?

– Это не то, – сказал Иван. – От такого подкрепления больше вреда, чем пользы. Да и отстреляют наши клиенты эту публику в первую же неделю, потому что опыта она не имеет. Ладно, заткнулись. Больше не задаем вопросы, на которые нет ответа.

На город опускались легкие сумерки. Жизнь продолжалась. Усталые граждане возвращались с работы, по городу курсировал общественный транспорт.

Улица Лазурная выглядела опрятно. Ее колорит не испортили ни революция с Гражданской войной, ни страшная Отечественная. Сохранилась лепнина на зданиях, оригинальная архитектура старых купеческих особняков.

Маленькая Одесса располагалась в глубине квартала.

Оперативники бросили машину за пару зданий от подворотни и разделились. Осокин махнул Еременко – давай со мной. Остальные держались на удалении, двигались подчеркнуто неспешно, курили. Приближался арочный проезд, рядом с ним сиротливо возвышался фонарь.

Из арки вышла девушка с волнистыми волосами. Она искоса взглянула на Осокина, улыбнулась и заторопилась дальше, наверное, к себе домой.

– Вы пользуетесь успехом у прекрасного пола, товарищ капитан. – Еременко проводил девушку глазами. – Даже без формы.

– Нам с тобой, Константин, хоть в трусах иди, – проворчал Иван. – У нас на лбу все написано. Сообразительный человек за версту поймет, кто мы такие.

У входа в подворотню им пришлось задержаться. Пожилая дама помогала мужчине с костылем взобраться на бордюр. У него работала лишь одна нога. Он усердно кряхтел, подтягивал непослушное туловище, а женщина – по-видимому, законная супруга – заботливо его поддерживала.

Из арки вышел милицейский лейтенант в очках, тоже задержался, пропуская инвалида, смерил оперативников равнодушным взглядом.

Под сводом арки гулко отдавались шаги. За ней взглядам офицеров открылись симпатичный дворик и два жилых трехэтажных здания. Несуразные балконы, заваленные бытовым хламом, нависали над двором. Лестницы, ведущие на верхние этажи, находились снаружи домов, затейливо переплетались, вписывались в открытые галереи.

Сохло белье на распорках. Жизнь кипела. Кумушки вышли на соседние балконы, стали ругаться. В доме напротив курил обнаженный по пояс мужчина с волосатым животом. Справа доносились крики. Там мальчишки гоняли мяч, били по воротам, составленным из деревянных ящиков. Слева мужчина ковырялся в недрах подержанной «эмки». Машина была не на ходу. Ее передние колеса заменяли стопки кирпичей. Матово поблескивали стекла, переклеенные изолентой, засиженные мухами.

На душе Осокина становилось неуютно, возникало такое ощущение, что он гуляет под прицелом. Примаков, загнанный в ловушку, не станет церемониться. Сколько здесь квартир?

Капитан перехватил вопросительный взгляд Еременко, быстро глянул через плечо. Товарищи мялись в подворотне, не спешили выходить на свет. Сложность затеи стала ясной контрразведчикам только сейчас.

– Товарищ капитан, здесь три десятка квартир, – пробормотал Еременко. – До утра провозимся. А фигурант не станет на это смотреть.

– Надо опросить жильцов, Константин. Ты прав, нарываться не стоит. Уйди-ка в тень, не маячь на открытом месте.

Он сдвинул кепку на затылок и, жуя незажженную папиросу, направился к обладателю «эмки». Возня с этим автомобилем в нерабочее время, очевидно, была любимым занятием этого человека.

Еременко отступил в подворотню.

Взгляд капитана заскользил по мутным оконным стеклам. Примакова он в глаза не видел, но был уверен, что узнает его даже в гражданской одежде.