Сергей Дышев - Танкист из штрафбата

Он туго замотал рану бинтом поверх окровавленной рубахи. Потом стал сдергивать низ комбинезона, чтобы добраться до раны на правом бедре. Но Саня вдруг мертвой хваткой схватился за штаны.

– Дурачок, от потери крови помрешь! – прикрикнул Кирилл.

– Он в шоке, контуженый, не видишь? – раздраженно бросил Руслан. – Режь ножом штанину!

Сидорский тут же вспорол прочную ткань, оголил окровавленную ногу. Осколок вошел глубоко в мякоть бедра.

– Ну, вот теперь нормально! – сказал Сидорский, закончив перевязку. – И чего дергался?

Руслан склонился над Сашей:

– Ну, как ты?

Лишь по движению губ можно было понять: «Нормально».

– Потерпи, герой, сейчас в медсанбат тебя отвезем! – сказал Баграев.

А Кирилл в своем духе добавил:

– Подлечат тебя, Санек, на ноги поставят… Там такие медсестрички – просто куколки. Мы тебе гармонь привезем, они все твои будут!

Как только Родин доложил в штаб, что «Королевский тигр» захвачен и они колонной движутся в сторону передовой, ему шифрованным текстом сообщили, что высылают навстречу танковую группу.

– Смотри, чтобы никто сдуру в этот «тигр» не выстрелил. Головой отвечаешь, – сурово напутствовал Чугун капитана Бражкина.

Бражкин козырнул:

– Есть! Разрешите выполнять, товарищ полковник?

Усиленная танковая рота стояла «под парами», экипажи сидели в танках, ждали команды «вперед». Уже ни для кого в бригаде не было секретом, что «родинцы» уволокли-таки еще один танк, да не простой, а «королевский».

И часа не прошло, как четыре танка гвардейского взвода лейтенанта Родина с победным рыком проехали мимо остановившейся колонны усиленной первой роты. Встреча прошла без оваций, в танках все сидели по-боевому. Потом Бражкин скомандовал развернуться кругом, и танки роты в клубах не осевшей пыли поехали вслед за героями.

Теперь, когда в колонне было не менее дюжины танков и тыл защищен, Иван сам себе сказал: «Гони!»

Он разогнал машину до запредельных 30 километров в час, обогнал «тигр» и танк Еремеева и больше пока ничего не мог сделать. Родная «тридцатьчетверка» с натужным ревом выжимала все свои силы, но и у железного сердца есть свой предел.

А хозяин, тепло рук которого еще хранили рычаги, впал в беспамятство. В мире его черно-белых и цветных видений выплывали сейчас деревенская улица и его родной дом, мама и папа на берегу реки, кровавый туман у неизвестной высоты, неведомые лица, обрывки мыслей, которые тоже наплывали, не связываясь в единое целое.

А Иван, чтобы сократить путь и довезти рядового Деревянко прямо до медсанбата живым, свернул с дороги и погнал по прямой, через линии окопов, с матом-перематом разгоняя пехоту.

Медсанбат находился в деревянном доме, по виду – в сельской школе. Когда Саню вынесли из танка, он открыл глаза, что было верным признаком жизни, что-то прошептал, но Родин и ребята не поняли. Совсем парень ослаб от потери крови.

Появились два санитара с носилками. Сашу уложили, Иван и Руслик помогли им подняться на крыльцо. «Дальше не надо», – сказал один из санитаров. Они привычно взяли носилки каждый со своей стороны и унесли Саню через открытую дверь.

Тут на крыльце появилась, вернее, вылетела женщина в белом халате и белой шапочке; усредненное одеяние медработников не скрывало ее начальственного статуса.

Главному хирургу медсанбата, наверное, было около тридцати пяти, и в другой обстановке с ней, чем черт не шутит, можно было бы и пофлиртовать. Но сейчас из-за блеснувших стекол очков, как через прицел, ее жгуче-черные глаза увидели цель.

– Это чей танк? – резко спросила она.

– Мой! – сказал Родин, невольно отодвинувшись от борта.

– Вы что, совсем сдурели, танкист? Вы бы еще в операционную на нем заехали! А ну, марш отсюда!

Иван дал знак Кириллу, чтобы он отъехал подальше, и обернулся к суровой женщине:

– Да мы нашего механика-водителя, тяжело раненного, привезли, рядового Александра Деревянко. А можно узнать, как он?

Она не ответила. Не успела.

Потому что на крыльцо (позже Родин сравнит его со сценой театра драмы и комедии) выскочил небольшого роста и оттого выглядевший толстым военврач, в руке он держал смятую, как промокашку, шапочку, на багровой лысине топорщились остатки кудрей. Но страшней всего были его глаза с пикирующими к переносице густыми бровями. Говорить он не смог, заорал так, что даже его коллега отступила на шаг в сторону:

– Танкисты?! С ума посходили! Вы почему меня не предупредили, что бабу принесли?! Я начал с нее штаны снимать, а она как даст мне ногой в нос!

Ребята переглянулись недоуменно. Кирилл хмыкнул, мол, кто тут с ума сошел? Руслан вздохнул с печальным лицом – не к добру такая путаница. Первым пришел в себя Иван и по праву командира, с достоинством и выдержкой жестко произнес:

– Товарищ военврач, вы, наверное, с кем-то там его перепутали… Рядовой Александр Деревянко воюет в экипаже уже три месяца. И бабой никогда не был. Во всех смыслах этого слова!

– Я тебе сейчас дам «перепутали»! Возьму сейчас за шкирку, приведу и покажу!

Военврач не на шутку разбушевался, но, поняв, что объяснять и тем более вести и что-то «показывать» совершенно бессмысленно, махнул рукой, повернулся и ушел.

А главный хирург, выслушав этот сумасшедший диалог, рассмеялась и тоже ушла.

– Ну и дела-а, попал Саня. – Даже говорун Сидорский не знал, что еще сказать по этому поводу.

– А может, не перепутали, и наш Саня… – произнес вдруг Руслик.

– Еще один псих, – покачал головой Иван.

И тут вновь на крыльцо, как на сцену, поступью императрицы вошла главный хирург.

– Ну, что, товарищи танкисты, перевела я вашего механика в женскую палату, – с улыбкой сказала она. – Что ж вы, мужики, воевали и не знали, что с вами восемнадцатилетняя девчонка в танке была! И самую тяжелую должность дали… Эх, вы!

И трудно найти сравнение, каково все это было слышать членам экипажа…

Ребята стояли с открытыми ртами, как громом пораженные и обухом пришибленные.

– Ну и дела-а, – уже с другой интонацией произнес Кирилл.

– А точно это наш Саня? – уныло спросил Иван.

В ответ военврач поинтересовалась:

– А кто из вас Родин?

– Я…

– Александра просила передать, чтобы ее простили за то, что она вас обманывала…

Иван снял вдруг ставший тесным танкошлем:

– Да это он, то есть она должна нас простить… Не уберегли и вообще… А можно… Саню увидеть?

– Нет, – категорично ответила военврач. – Сейчас ее на операцию повезут!

– Привет передавайте от экипажа! – уже вдогон крикнул Иван.

– От всех нас! – добавил Сидорский и вздохнул: – В голове не укладывается: наш Санька – и девчонка!

– Экипаж полных придурков! – констатировал Иван.

– А я чувствовал, – вдруг сказал Руслик.