Александр Тамоников - Красные туманы Полесья

— Как считаешь, не послать ли нам туда своих мотоциклистов?

— Неплохая идея, но мы не знаем обстановки. Возможно, там скоро все кончится и диверсантов уничтожат. Все же в зону пошли значительные силы с техникой.

— Закончится — вернутся. Меня беспокоит то, что ни Бонке, ни полицейские, ни ротные, ни управа не отвечают.

— Да? Я не связывался с ними.

— Не отвечает никто, Мартин.

— Хорошо, давай отправим туда экипажи мотоциклов.

— А ты заметил, Людвиг, что стрельба в центре прекратилась? — спросил Эбель.

— Да, только что.

— Это означает, что наши уничтожили диверсантов либо, наоборот, погибли.

— Что предлагаешь?

— Пустить мотоциклы по Восточной улице. Если диверсанты уничтожили наших, то они будут отходить той дорогой. Там нет препятствий для них. Если мы ошибаемся, то мотоциклы подойдут к административной зоне через Трудовую улицу и площадь.

— Согласен. Высылаем экипажи немедленно.

— Да, я по Северной, ты по Вокзальной.

— Хорошо. До связи, Людвиг.

— До связи, Мартин.

По два мотоцикла от каждого взвода СС пошли к Восточной улице.

Бронетранспортер подъехал к повороту на улицу Береговую. В десантный отсек поднялись Рогоза и Зайцев, сели в самой корме.

Ренько ударил по газам, машина пошла, набирая скорость, и в это время Егоров вдруг крикнул:

— Мотоциклисты, два экипажа!

Он не стал ждать команды, прицелился и ударил по мотоциклам из пулемета. Стрелял Егоров метко, сбил водителей и пулеметчиков. Оба мотоцикла почему-то пошли в одну сторону, а именно к реке. Туда они и слетели.

Однако по броне тут же заколотили пули пулеметов еще двух мотоциклов, догоняющих транспортер сзади. Вскрикнули и упали Рогоза и Зайцев.

— Авдеев, огонь из автоматов по мотоциклам! — приказал Шелестов.

Тут получил пулю в грудь красноармеец Терехов, следом упал на тело Рогозы Павленко. Только после этого Авдеев и Махов ударили по преследователям из «ППШ». Один мотоцикл вывернул вправо и тоже слетел в реку. Второй пытался развернуться, но угодил в изгородь. Авдеев тремя короткими очередями расстрелял экипаж.

Бронетранспортер вылетел на улицу Северную, прошел до примыкания с Мещанской.

Там Шелестов приказал:

— Вправо, к Ясино, далее к Лозе — и в лес!

Он взглянул на часы. 13.25.

Командир третьего взвода партизан увидел «Ханомаг», пробивающийся из поселка, и крикнул старшему лейтенанту милиции Борисову:

— Вроде боевые группы прорываются, прикрой бронетранспортер.

— А если это обманный маневр гитлеровцев? Под наших косят?

— Да наши это. Взвод, усилить огонь по позициям эсэсовцев! Борисову стрелять по бронетранспортерам.

«Ханомаг» за пять минут преодолел десять километров и оказался в зоне недосягаемости противника.

Ровно в 13.30 все три партизанских взвода прекратили огонь и начали быстрый отход.

В 18.00 с запада в Лазовский лес въехали четыре грузовика. Они прошли до основной базы партизанского отряда. Там их встретил Горбань.

К нему подошли Воронец, Гулько, Становой, Борисов, доложили о выполнении задания по Ясино, железной дороге и Горошу.

Горбань обнял каждого, потом спросил:

— Какие у нас потери?

— Четверо убитых, трое раненых, один из них тяжелый, но выжить должен, — доложил лейтенант Воронец.

Гулько произнес:

— У меня трое убитых, шестеро раненых, но все легко.

Командир отряда перевел взгляд на Станового.

— Двое убитых, трое раненых. Все легкие, — сказал тот.

— У меня потерь нет, — заявил Борисов.

— Значит, убито девять человек, тяжело ранен один, легко — одиннадцать, — сказал Горбань. — Что у гитлеровцев?

— Им досталось! Взвод СС, два охранных, да еще потери среди тех солдат и полицаев, которые обороняли поселок. Больше роты, выходит.

— Ну и ладно. Без потерь мы не могли обойтись. Завтра хоронить торжественно будем.

Подбежал посыльный.

— Товарищ командир, вас на связь вызывает начальник штаба.

— Что, вот так прямо и вызывает?

Молодой боец понял, что сказал не то, и поправился:

— Извините, товарищ командир. Начальник штаба просит вас подойти к аппарату.

— Ужин для всех готов, тела убитых к санчасти, туда же раненых. После ужина всем отдых. Я — в штаб.

В палатке командир отряда взял у связиста трубку.

— Горбань на связи!

— Это Вешко. На Медвежью елань зашла боевая группа. У них четверо убитых. Двое наших, Рогоза и Зайцев. Столько же в группе Авдеева.

— Задача по верхушке нацистов в Гороше решена?

— Так точно! Командир особой группы требует связь с Москвой.

— Я понял, сейчас подъеду, подвезу радиостанцию. А ты на своей машине отправь убитых. У взводов тоже потери, похороним вместе. И еще спроси Авдеева, нужен ли ему транспорт для переезда на базу.

— Так у нас теперь бронетранспортер есть, Федор Моисеевич.

— А, ну да. В общем, я выезжаю.

Горбань приехал на Медвежью елань, постоял возле тел убитых бойцов.

Шелестов забрал радиостанцию и отошел с ней на край поляны. С ним Сосновский с антенной.

Вскоре в Москву ушла шифрограмма:

«Макс центру. Задание выполнено. Жду указаний».

Ответ пришел тут же:

— «Центр Максу. Находиться в партизанском отряде, быть в готовности к эвакуации по воздуху. Подробности позже».

Шелестов передал радиостанцию командиру отряда и сказал:

— В бронетранспортере саквояж и чемодан с ценностями, оприходуйте временно, сообщите о них в центр.

— Это добро семьи евреев?

— Да.

Авдеев запросил сеанс связи на утро следующего дня. После этого в бронетранспортер загрузились его бойцы, оставшиеся в живых.

Сам он подошел к Шелестову.

— Ну что, майор, давай прощаться, может, не увидимся больше.

— Давай, Саша. Спасибо тебе и твоим ребятам.

— Да ладно, одну работу делаем.

— Это так.

Офицеры обнялись. Шелестов махнул бойцам в бронетранспортере, Авдеев запрыгнул в десантный отсек, и боевая машина вместе с начальником штаба отряда пошла на базу.

С особой группой остался Горбань.

— Что Москва сказала, майор? — осведомился он.

— Нам приказано ждать эвакуации воздушным путем. Интересно, откуда нас заберет самолет? Вокруг на сотни верст леса и болота, а где луга и поля, там гитлеровцы.

Командир отряда прикурил самокрутку и сказал:

— Есть тут в двадцати верстах запасной аэродром авиационного учебного полка. Основной вместе с самолетами и военным городком немцы разбомбили в первые дни войны, а на запасной бросили всего две бомбы. Нам было приказано восстановить взлетно-посадочную полосу. Мы сработали так, что там даже тяжелый бомбардировщик сядет, а потом и взлетит, конечно. Там у нас охрана, меняем каждую неделю. По ее докладам немецкая авиация в том районе не появляется.

— Понял. Тогда ждем.