Александр Тамоников - Секретный бункер

Байка про разливы непересыхающей грязи ничуть не убеждала. Завязнут эсэсовцы – пешком пробегут триста метров, народ физкультуре обученный. Но вышло так, что группа Ракитина двигалась короткой дорогой, а те, кого они преследовали, мотались из стороны в сторону, и в итоге их путь оказался длиннее.

Местность была очень красивая. Зеленели луга, шапки небольших лесных массивов. Дорога перешла в грунтовую, мало изъезженную. Когда она плавно пошла вниз, повеяло дыханием реки. Приближалось то самое место, где провалилась дорога, – в нем действительно застряли два мотоцикла из четырех! Пара других стояла на пригорке, у одного дымился двигатель.

Ракитин заскрипел зубами – ведь говорили, что уйдут! Старыгин был прав: ничто не мешало поступить умно.

«Виллис» съехал с дороги, медленно переваливаясь через кочки, стал тереться днищем о глиняные наросты. Пикапы повторяли его движения. Несколько минут этой невыносимой маеты, и транспортные средства вернулись на дорогу, покатили, наращивая скорость, к косогору.

Здесь что-то происходило совсем недавно. Валялся труп военнослужащего в серо-зеленой форме с нашивками СС. Он так и рухнул, как стрелял, – руки сжимали автомат, глаза метали молнии, и только крик из черной глотки теперь проистекал беззвучно. Далее валялся перевернутый советский мотоцикл, а возле него три тела в красноармейской форме. Видно, патруль некстати объявился, попал под ураганный огонь, но все же успели ответить, подстрелили одного…

С вершины холма открывался живописный вид. Открытая местность с редкими пучками пушистого кустарника плавно спускалась к реке, и только ближе к берегу громоздились буераки. Эльба плавно изгибалась, словно ползущая змея. Дорога вела на деревянный мост, способный выдержать не больше грузовой машины. Ширина реки в этом месте была порядка 100–150 метров. Слева между берегом и холмом теснились причудливые скалы, справа виднелись разноцветные крыши населенного пункта. Часть равнины у берега была распахана, чернели свежие борозды…

Заулюлюкал лейтенант Вобликов – успели, так вас! Группа беглецов уже спустилась с холма, торопливо двигалась к мосту по ровному участку мимо распаханного поля. Это были те самые! Военная форма, все навьючены оружием, человек одиннадцать-двенадцать, в группе несколько офицеров в фуражках. И ведь действительно выделялась рослая фигура в первых рядах! Лицо с такого расстояния не видно, но вроде похож!

«Виллис» по инерции продолжал движение, взлетал на пригорки, приближаясь по касательной к дороге. «ГАЗ-4» с лейтенантом Легостаевым раньше других оказался на дороге, водитель старательно поддерживал скорость, угарный дым валил из выхлопной трубы. Закричали красноармейцы в кузове.

– Не стрелять по офицерам! – проорал Ракитин, но его крик потонул в реве мотора и захлопавших выстрелах. Сотрясались рассохшиеся борта – укороченный грузовичок обогнал «Виллис», устремился вниз по склону. Остальные отстали, но прикладывали все старания, чтобы сократить разрыв.

Дружно закричали оперативники, заклацали затворы. Внизу, в стане противника, началось смятение. Заметались солдаты, стали разбегаться в стороны. Ругался, потрясая кулаками, рослый офицер. Они уже практически достигли своей цели, и вдруг такое!

С адским грохотом «ГАЗ-4» спускался по склону. Вдруг поднялся солдат с прилаженным на плечо фаустпатроном, широко расставил ноги…

Заголосили все, кто находился на советской стороне! Жар ударил в голову – Ракитин что-то изрыгал из себя, рвал затвор.

Гранатометчик долго целился, выверял траекторию. Водитель резко затормозил, и сидящих в кузове кинуло к переднему борту. Распахнулись обе двери, выпрыгнул водитель, покатился колобком в чахлый кустарник. С обратной стороны выскочил лейтенант Легостаев, пробежал несколько метров гигантскими прыжками, распростерся плашмя. Одновременно хлынули солдаты из кузова.

В этот момент немецкий гранатометчик, допустивший задержку, нажал на спуск. Граната, оставляя дымный след, пронеслась по воздуху и влепилась в радиатор. Момент был отчаянный, большинство людей уже покинули грузовик. Решали даже не мгновения – доли мгновений! Сноп пламени вырвался из пораженного двигателя, смялся металл, посыпались стекла в кабине. Грузовик, словно лошадь, встал на дыбы, рухнул обратно, превратившись в груду искореженного металла. Отлетели дверцы, посыпались борта. По дороге в направлении неприятеля покатилось запасное колесо, выброшенное из кузова…

Заложило уши, от обилия дыма защипало глаза. Обломки машины перегородили дорогу. Майор практически не слышал своих команд, но должен был орать что-то правильное: всем из машины, рассредоточиться по левому борту!

Вобликов врезал ему локтем по виску, сам кому-то оттоптал пятку… Контрразведчики покатились по зеленой траве, приближаясь к шапке кустарника. Андрей вскочил на колени, протер глаза, чтобы различить хоть что-то. С треском выбило пробку из ушей! Мир наполнился звуками – увы, не праздничный фейерверк! Дым застилал глаза, стреляли автоматы. Неподалеку возились подчиненные – кажется, все живы. Сквернословил лейтенант Легостаев – жив, курилка!

Заблаговременно затормозили остальные грузовики, как горох, посыпали из кузова солдаты, разбежались кто куда. У Легостаева было два десятка бойцов – явное преимущество перед немцами. Началась перестрелка. Бойцы искали укрытия, вели огонь.

– Легостаев, потери есть?

– Не знаю, товарищ майор! Тут черт ногу сломит, вроде живы все, успели!

– Огонь по неприятелю, лейтенант! По возможности вперед, но людей не подставляй! В офицеров не стрелять… тоже по возможности!

Кто-то засмеялся – нечеловеческим, страшным смехом. Андрей сполз вниз, прижимаясь к земле, докатился до кустарника, растущего компактным пучком.

Дым частично рассеялся. Под горой мельтешили фигурки эсэсовцев. Кто-то перебежал, низко согнув спину, бороздя траву магазином автомата. Дергался раненый с оскаленными зубами.

Эсэсовцы ушли с дороги, растянулись в цепь, используя борозды в поле. Они вели огонь короткими очередями, экономили патроны. В дыму мелькали сосредоточенные серые лица. Каркал офицер, долетали отдельные слова, становилось понятно, что они задумали.

Основная часть отряда осталась на позициях, несколько человек отползли к мосту. В полный рост они не вставали, это означало бы неминуемую гибель. Солдатня прикрывала, выполняя до конца свой долг перед рейхом, офицеры уходили на западную сторону, чтобы продолжить священную борьбу с большевиками…

Ракитин всматривался до острой рези в глазах. Автоматчики Легостаева вели непрерывный огонь, прижимая эсэсовцев к земле, но броситься в атаку было бы явным самоубийством. Немцы были неплохо вооружены – к треску автоматов примешивался хриплый лай пулемета «МГ-42». Поднялся на колено еще один гранатометчик, но с этим церемониться не стали: он еще только прилаживал к плечу свою трубу, а пули уже кромсали его китель, отбрасывая незадачливого стрелка в яму. Повторно воспользоваться фаустпатроном желающих не нашлось.