Юрий Костин - Русский

— Антон, можно тебе кое-что сказать, только не обижайся, ок?

— Звучит как фраза из советского фильма «Мимино».

— А? Я не понимаю, о чем ты сейчас… Можешь обижаться, но ты еще сумеешь десять раз полюбить.

— Как это?

Ральф помедлил немного и философски заметил:

— В действительности, Антон, мы всю свою жизнь любим одну-единственную женщину, ту, что скреативило наше с тобой воображение. А на самом деле ее вообще не существует. Но в тех, кто встречается нам на пути, мы пытаемся отыскать побольше сходства с вымышленным образом. И не желаем смотреть правде в глаза, когда факты говорят о том, что сходства немного.

— Хочешь сказать, дело во мне?

— Все дело в нас — в тебе, во мне. Абсолютно.

— Ты это прочитал где-то?

— Жизненный опыт.

— У тебя-то он откуда? С Бриттой все нормально, я надеюсь? Да и на донжуана ты не слишком-то похож.

— Дело не в количестве похождений.

— Ну, старик, поддержал ты меня, нечего сказать. Хотя твоя версия остроумна.

— Всегда рад помочь.

— Ральф, если бы тебе предложили сделку, которая, с нравственной точки зрения, не совсем чиста, ты бы согласился?

— Ну, Антон, во-первых, надо знать, о чем конкретно речь. Во-вторых, скажу тебе, что в бизнесе высокая нравственность не приветствуется.

— А в жизни, Ральф?

— Ты выпивал?

— Ладно… понял тебя, май френд, спасибо. Тебе пора на встречу. Созвонимся!

— Антон, ты звони, если что. Береги себя. Увидимся!

— Ага, так тебе Бритта и разрешила увидеться со мной, — проворчал Антон и повесил трубку. — Все, достали иностранцы! Правда, Александр Валентинович тоже хорош. Ишь чего удумал — продать! И куда только подевался весь патриотизм? Эх, оказаться бы сейчас где-нибудь под Москвой, на мотоцикле, в компании!

Антон поразмыслил с минуту — выпить еще что-нибудь или сначала позвонить Стайкеру и в качестве эксперимента попытаться увеличить сумму сделки. Наконец он решил для начала выпить.

Прихватив лежащий на столе кошелек и убедившись, что ключ от номера спрятан в одном из его отделений, Антон отправился в местный магазинчик. Игорный дом жил своей жизнью: здесь пахло цветами, деньгами, духами и сигарным дымом. В магазине шла бойкая торговля сувенирами, украшениями, косметикой. В дальнем углу, близ кассы, высилась стойка с алкоголем. По российским меркам, цены на хорошие напитки были вызывающе щадящими.

Антон купил две бутылки калифорнийского вина, индейскую закуску beef jerky, картофельные чипсы и шоколадку. С этим нехитрым набором он вернулся в свой номер и продолжил пиршество. Наконец он решился позвонить Джорджу Стайкеру. На визитке было несколько телефонов. Он набрал наугад один из них, и вскоре в трубке раздался низкий баритон.

— Джордж Стайкер.

— Добрый вечер, господин Стайкер. С вами говорит Антон из «Белладжио», то есть из России.

— Приятно вас слышать, Антон. Как дела?

«Лучше всех», — подумал Антон, а вслух сказал:

— Господин Стайкер, ваше предложение принимается.

— То есть сумма вас устраивает?

— Нет, — выпалил Антон, и ему стало страшно от собственной наглости. — Десять.

— Это невозможно.

— Что ж, извините за беспокойство, — Антон еще больше изумился неожиданно открывшейся способности торговаться и покосился на недопитую бутылку калифорнийского.

— Погодите. Как вы смотрите на восемь?

От неожиданности у Антона в висках застучало. Все еще не веря такому счастью, он выдержал небольшую паузу, вздохнул и промолвил:

— Ладно уж, идет.

— Отлично, — Стайкер был абсолютно невозмутим. — Я смогу подготовить все в течение трех суток. Вы дадите мне реквизиты?

— А если я сделаю это послезавтра?

— Нет проблем.

— Договорились.

— Тогда спокойной ночи. Вы мудрый человек, господин Ушаков.

— Надеюсь. Спокойной ночи.

Антон взял в руки бокал с вином и снова подошел к окну. Наверное, этот вид может когда-нибудь надоесть, но пока он вызывал лишь восхищение. Особенно в эту ночь, когда он ощущал себя без трех суток миллионером.

«Разумеется, поделюсь деньгами с дядей Сашей. Ну, может быть, и Исакову стоит что-то дать, хотя пока не ясно, за что… Надо обязательно пожертвовать приличную сумму на благотворительные цели, — думал Антон. — А еще на реставрацию Адмиралтейской церкви в Воронеже. На всех должно хватить. Восемь миллионов! Куплю себе маленький самолет. Мишка будет на нем летать. Дельтаплан-то, скорее всего, украли уже, — Антон все больше увлекался распределением «своих» миллионов. — Хорошо бы также лодку с мотором, в смысле катер. И дом под Москвой, но обязательно с видом на речку».

Он пил вино и представлял себя за штурвалом собственного самолета или пьющим на закате дня коктейли на террасе собственного, обязательно деревянного, дома, где есть джакузи и обязательно видно реку.

Антону очень нравились его мечты. Он полулежал на полу, глядя в огромное, во всю ширину стены окно, и весь мир был у его ног. Антон потянулся за очередной порцией вина, и тут на глаза ему попался листок бумаги, прижатый к полу ножкой кресла. Это была записка, точнее, фрагмент записки Андрея Владимировича Куликова, выписанный на отдельный лист бумаги профессором Плукшиным, видимо, выпавший из дневника в тот момент, когда его прикарманила Рита!

Антон взял записку, аккуратно развернул ее и прочел:

Как я уже говорил, «таблички оживают» (буквальный перевод) на «крышах мира», т. е. в определенных точках планеты. Приходят на ум известные вершины: Эльбрус, Монблан, Килиманджаро… Но в тексте я смог разобрать только одно: «В стране вечных язычников, кои вовек не примут Единого Бога, там, где небо слышит человека, а человек — небо». 19 градусов 49 минут 35 секунд северной широты и 155 градусов 28 минут 36 секунд западной долготы. Определенно указывает на территорию в бассейне Тихого океана. Язычниками там являются полинезийцы и аборигены Гавайского архипелага. Я никогда не был в Полинезии, зато успел в жизни своей накормить собою миллион наших таежных москитов. Какая несправедливость!»

Итак, выходило, что секрет «скрижалей» заключался не только в расшифровке текстов, но и в том месте, где эта самая расшифровка должна производиться…

Антон сел на угол кровати, задумался. Он не понимал, отчего все действия ученого были лишены последовательности: они то свидетельствовали о его нежелании передавать будущим исследователям свой опыт в полном объеме, то наоборот, подсказывали им ключи к разгадке новых тайн вокруг табличек. Четыре таблички он утопил в озере, а пятую всегда носил с собой. И даже на фронт ее забрал, где она могла кануть в вечность вместе с владельцем. При этом он оставляет после себя дневник и таинственную записку шокирующего содержания.

Если он считал таблички скорее источником опасности, чем носителями спасительной для человечества информации, зачем оставлять людям шанс разгадать загадку? Да, видно, стремление к постижению непознанного, пусть даже оно потенциально сулит смерть и разрушения, пересиливает в человеке страх, побеждает всякий здравый смысл…