Юрий Костин - Русский

— Эй, что тут у тебя, Мэт? — коллега офицера, заинтересовавшись процессом досмотра, возникла за спиной Антона.

— Да вот, парень везет сувенир в виде скрижалей Моисея.

— Господи, совсем уже у людей в жизни не осталось ничего святого, — покачав головой, с укоризной заметила она и тут же занялась господином арабской наружности, на которого среагировала рамка металлодетектора.

— Счастливой дороги, — строгим голосом пожелал Антону офицер, отодвигая сумку и принимаясь за очередного пассажира…

— Никаких нервов не хватит, — проговорил Антон, укладывая сумку и пытаясь вставить ноги в зашнурованные кроссовки.

Kona International был типичным тропическим аэропортом, расслабляющим окончательно, неизменно настраивающим человека на беспечный нерабочий лад. Часть служб располагалась прямо под открытым небом. Ветер трепал пальмовые ветви, воссоздавая классический гавайский пейзаж. Было жарко, однако не душно, как в Вегасе.

Антон не имел представления, как будет добираться до горы Мауна-Кеа, но времени на чтение путеводителей и изучение карт у него не было. Он, конечно, не знал, что Джордж Стайкер самым бессовестным образом обманул своего «партнера» по будущей сделке. И даже не предполагал, что вокруг его персоны спланирована совместная операция специальных служб США. Но интуиция подсказывала Антону: надо торопиться.

Доехав на первом попавшемся шаттле до ближайшей компании, сдающей в аренду автомобили, он терпеливо отстоял в очереди, выбрал себе Jeep Wrangler , после чего получил от сотрудника компании подробные инструкции относительно того, как добраться до горы.

Оказалось, что арендные компании не рекомендуют туристам самостоятельно посещать район гор Мауна-Лани и Мауна-Кеа, куда ведет единственная дорога, получившая благодаря крутым перекатам наименование Saddle road («дорога-седло»). Сотрудник сказал Антону «по большому секрету», что туристы, как правило, пренебрегают советами, но эта дорога и правда довольно неровная, с большим количеством опасных участков. И проходит она по территории, активно эксплуатируемой расквартированной тут моторизованной бригадой армии США, так что есть вероятность угодить под гусеницы танка. Вероятность, конечно, мала, но береженого Бог бережет.

Антон не первый раз был в Америке — понимал, сколь велик уровень перестраховки в здешнем обществе. Рассыпавшись в благодарностях в адрес сердобольного служащего компании, он отыскал на парковке свой джип, с удовольствием устроился в нагретом солнцем салоне, открыл окна и тронулся в путь.

Saddle road предстала в виде замечательной трассы с небольшими неровностями, словно волна плывущих в море красок, меняющихся пейзажей, указателей и повсеместных предупреждающих знаков.

«Эх, буржуи… И это называется «плохая дорога»? Интересно, проведут ли хотя бы такую вот дорогу до конца века до деревни Хизна в Калужской области? Впрочем, тогда неприятелю будет проще нас завоевать».

Антон ощущал небывалый прилив сил. Тело и душа наполнялись радостью и волнением перед чем-то неизведанным, деликатно щекочущим нервы. Головная боль прошла, даже Риту больше не вспоминал. Он чувствовал, как жизнь, будто огромное колесо, медленно, но верно поворачивается к свету, к солнечной стороне. Без всяких сомнений, впереди его ждала кульминация этих странных приключений, в которые вовлекли его обстоятельства, друзья и собственное желание сменить рутину московских серых будней на нечто другое, стоящее, запоминающееся.

Жизнь прекрасна и удивительна еще и потому, что предоставляет нам право выбирать дороги. И он думал теперь, что выбрал правильную дорогу… Выбрал ли окончательно? Конечно! Но как же быть с восемью миллионами?

«Как быть, как быть… — думал Антон, ведя джип на большой скорости. — Хочется денег, где еще столько заработаю? Самолет, катер… Для всей банды новые “харлеи”. Столько денег… Но ведь нельзя же так… Господи, помоги!»

Ехать было легко и весело. По мере того, как дорога поднималась все выше над уровнем моря, менялся окружающий пейзаж, а за бортом становилось прохладней. У поворота к горе Мауна-Кеа на глаза ему попалась необычная вывеска:

«Осторожно! Транспортные средства тактического назначения могут пересекать трассу в этом месте».

В стороне, слева от дороги, Антон обнаружил вышку управления полетами и разглядел пропеллеры боевых вертолетов. Повинуясь непреодолимому инстинкту, превращающему каждого бывшего советского человека за границей в чуть-чуть разведчика, он «на всякий случай» сфотографировал военный аэродром на встроенную в телефонный аппарат фотокамеру…

Очередное предупреждение, выставленное по обеим сторонам дороги, заставило Антона рассмеяться:

Beware of invisible cows.

Буквально оно переводилось так: «Остерегайтесь коров-невидимок». Антон подумал: «Чертовщина какая-то». Но тут вспомнил, как ему рассказывали истории о здешних плотных туманах, а также о свободе, которой пользуется местный крупный рогатый скот, без всякого присмотра гуляющий по окрестностям. Периодически животные выходят на дорогу, где увидеть их заблаговременно бывает порой проблематично. Отсюда и название — «коровы-невидимки».

Асфальт кончился, и теперь джип полз в гору по грунтовой дороге, а вокруг расстилались поистине инопланетные, прямо-таки лунно-марсианские пейзажи. На высоте 4000 метров над уровнем океана стало трудней дышать. Но навигационный прибор в телефоне уже показывал близость искомых координат. Наконец появился ориентир — огромный телескоп NASA, издали смотревшийся как корабль пришельцев, а вблизи напоминающий гигантский кухонный комбайн. В этот час солнечные лучи и небо эффектно отражались в его зеркальной поверхности. Земля вокруг была сплошного красного цвета. Картина получалась холодной и неприветливой, но в то же время величественной и прекрасной этим своим минимализмом и завершенностью.

Отныне выше было только небо.

Антона порадовало отсутствие туристических групп. Скорее всего, приезжали они сюда позже, чтобы любоваться закатом или наблюдать созвездия на вечернем небе. Осмотревшись, он припарковал джип на специальной стоянке, метрах в пятидесяти от того самого телескопа, взял сумку и неторопливо, чтобы не «растерять дыхание», побрел в сторону вершины горы.

Здесь он еще раз убедился, что на горе больше никого нет, открыл сумку и извлек оттуда тунгусские таблички.

С непривычки Антон испытывал неприятные симптомы кислородного голодания. Он все никак не мог вдохнуть воздух полной грудью, виски ныли, перед глазами то и дело проплывала вязкая пелена. Кружилась голова, и еще его подташнивало. Антон положил таблички на землю, на всякий случай перекрестился и стал ждать.