Андрей Воронин - Банда возвращается

Этот человек почему-то сразу не понравился ему.

Не всегда удается понять причину антипатии. Быть может, Секретарь Совета безопасности повел себя чересчур резко, пренебрежительно — ив этом причина?

Генерал Кожинов хмурился:

— Пожалуйста. Примерно в семнадцать тридцать пять Смоленцев покинул комнату совещаний, однако к выходу вместе со всеми не пошел. Возможно, в курительной комнате он хотел с кем-то переговорить. Может, была назначена встреча…

Кожинов провел Бондаровича через небольшую дверь слева в туалет, разгороженный на деревянные кабинки.

Вслед за ними двинулись Поливода, женщина в строгом темном костюме и лейтенант Репека.

— А труп… — заикнулся Александр.

— В семнадцать пятьдесят пять труп обнаружил лейтенант Репека, — генерал указал на лейтенанта, стоявшего рядом, — в третьей кабинке. Вот в этой самой.

— Здесь? — заглянул в кабинку Александр.

— Здесь, — слегка посторонился генерал.

— И что он с ним сделал? — едва ли не с мрачным отчаянием произнес Бондарович, глядя в пустую кабинку со следами загустевшей крови на голубеньком унитазе и на полу. — Взвалил на плечо и понес?..

— Вы забываете, где находитесь, майор. Или забываетесь, с кем разговариваете, — голос начальника президентской охраны похолодел еще на несколько градусов. — Здесь корпус Президента страны.

— Понимаю. Ну, и что?

— Вы думаете, здесь будут часами ждать, пока раскачается и приедет следователь из ФСБ, и будут держать для него в кабинке труп?

Александр слегка поморщился; на него уже давно не действовали такие штуки — холодный тон, выговоры, косые пренебрежительные взгляды.

— Обследование места преступления может производиться только специальными службами и с соблюдением, всех необходимых формальностей и правил, с обязательной работой фотографа, криминалистов и судмедэксперта, — проговорил Бондарович, не понимая, зачем группа высокопоставленных чиновников стоит в сортире и разглядывает унитаз.

— Не только.

— В каком смысле?

— В исключительных случаях служба безопасности Президента наделена правом проведения всего комплекса следственно-розыскных мероприятий, — назидательно пояснил генерал Кожинов.

Банда осмотрел стенки кабинки:

— Вы считаете этот случай исключительным?

— Здесь не было трупов со времен Берии и Сталина, — генерал Кожинов строго воззрился на Александра. — По-вашему, это рядовое происшествие?

Все до единого присутствующие понимали, что майор имел в виду совершенно иное — формальное — значение слов «исключительный» и «заурядный». Ничто не мешало охране, находясь в центре Москвы, вызвать тревожную группу ФСБ или МВД, чтобы они могли участвовать в осмотре места происшествия. Понятие «исключительный случай» обычно подразумевает невозможность следовать стандартным путем или особую срочность в проведении мероприятий. Понятно, что закрытие курительной комнаты на втором этаже блока номер 17 не могло дезорганизовать работу администрации Президента, и можно было возиться с телом хоть до утра.

Однако Бондарович промолчал, понимая, что сейчас услышит от генерала любой из «бронебойных» вариантов на выбор: а) вопросы режима и деятельности кремлевского здания решает служба безопасности, или б) эту тему я буду обсуждать с председателем ФСБ, или в) я выполнял личные указания Президента относительно срочности осмотра и экспертизы, пойди проверь… Когда поезд ушел, можно поругаться с начальником станции, но уехать уже нельзя.

— С точки зрения закона, нарушений нет. У нас достаточно собственных грамотных специалистов, и мы не с улицы подбираем людей, — снисходительно добавил Кожинов. — С протоколом осмотра места преступления, вещественными доказательствами, фотографиями вы сможете ознакомиться в рабочей комнате службы. Там же вам изготовят все необходимые копии. Кстати, поскольку вы включены в состав следственной группы, потребуются и ваши подписи на официальных бумагах.

Бондарович задумчиво кивнул.

— Отчего наступила смерть? — спросил Поливода, вмешиваясь в разговор.

— Результаты вскрытия будут к утру. Вы же знаете, — начал Кожинов.

Поливода, который заметно нервничал, несколько повысил тон:

— Мы не на брифинге, генерал, меня интересует мнение врача, который осматривал тело на месте. Любой опытный хирург способен предварительно определить, утоплен человек или повешен… Или что-нибудь еще…

Кожинов наконец увел их из сортира, и вся группа остановилась у кресел в курительной комнате.

На раздражение Поливоды Кожинов не обратил ровно никакого внимания:

— Есть следы ударов каким-то тупым предметом — на голове; рассечена кожа, отсюда и кровь. Есть следы травм на шее и на лице, сильно повреждены шейные позвонки… Так что причину выбирайте сами, я не в силах до экспертизы определить, что именно привело к смерти.

— А врачи определят? Как вы полагаете?

— Затруднительные случаи бывают и у патологоанатомов.

— Где находится тело? — Бондарович решил осмотреть его во что бы то ни стало, желательно — со своим патологоанатомом.

— В четвертом госпитале.

— Мне нужен будет пропуск туда или удостоверение от СБП о том, что вхожу в следственную группу и т, д.

— Вы его получите, — обещал генерал Кожинов.

Бондарович тут обратил внимание, что все распоряжения Кожинова фиксирует в блокноте все та же молодая женщина, что сопровождала их даже в туалет. «Секретарь-референт, и любовница, и на все случаи жизни», — решил Александр, но тут же остановил себя, поняв, что незаслуженно переносит на красивую женщину свое раздражение.

— У меня, к сожалению, очень ограничено время, — заявил Кожинов, теряя интерес к майору ФСБ. — Чем я еще могу быть вам полезен?

Обратился он только к Бондаровичу, игнорируя присутствие Секретаря Совета безопасности.

«Не очень-то уживаются эти два медведя в одной берлоге», — отметил Бондарович с затаенной ухмылкой.

В какой-то — очень маленькой — мере, его даже забавляло параллельное наблюдение за этими первыми лицами «королевства», за их вполне человеческими и объяснимыми слабостями и повадками. Картину смазывало только отчетливое ощущение властности и опасности, исходящее от этих людей. Впрочем, Сева Могилев тоже был смертельно опасен. Отличие этих людей немного иное, Бондарович нашел наконец точное определение: они как бы были недосягаемы, будто из другого измерения или даже — из антимира… По крайней мере, чувствуют себя такими… Ну и, разумеется, держатся соответственно тому, какими себя чувствуют. Обаяния это им точно не прибавляет…

Александр отлично знал, что ему еще нужно:

— Мне необходим список людей, которые находились в момент совершения преступления на этаже. И еще видеокассеты, на которых зафиксированы их приход и уход через контроль на входе в блок, — я видел камеру слежения в холле.