Сергей Кутергин - Отсчет пошел

Он пришел в себя уже поздним вечером. Солнце зашло, и на небе высыпали яркие и четкие южные звезды. Дениев неловко поднялся и долго пытался открыть глаза, склеенные коростой засохшей крови. Почти ощупью он нашел место, где упала Айна. В холодном звездном свете девушка лежала спокойно. Казалось, что она просто спит, однако когда Дениев дотронулся до нее, то почувствовал холод окоченевшего тела. Он молча приподнял ее голову, еще утром легкую и грациозную, а теперь ставшую тяжелой, грубой и неподвижной.

Пальцы его несколько раз задумчиво провели по ее волосам, затем он аккуратно, словно боясь причинить боль, уложил ее назад. Дениев подобрал свой нож и несколько раз ударил им землю. Лезвие лязгнуло о каменистую почву. Изуродованное лицо Дениева исказила гримаса боли — он не мог даже похоронить Айну.

Он отнес ее тело на руках к озеру, от которого поднимался резкий запах серы. С тихим всплеском тело ушло под воду. Дениев не отрываясь смотрел, склонившись над поверхностью воды, как то, что еще недавно было Айной, медленно погружается, исчезая в синей мути. Как только она скрылась из виду, Дениев поднялся, поудобнее перехватил рукой кейс и направился прочь от этого места. Теперь у него не было ни проводника, ни спутников. Он остался посреди гор в полном одиночестве, потеряв все. Единственное, что ему удалось сохранить, — это застывшее стремление к мести и плотно набитый чемодан с таким трудом спасенных денег.

Вот и пролетели две недели, отпущенные группе «Д» на каникулы, — единственные две недели за восемь лет обучения, когда им была предоставлена возможность отдохнуть от упорных ежедневных тренировок. Впрочем, по меткому выражению дяди Вити, по сравнению с двумя неделями подобного отдыха все предыдущие четыре года показались им сплошными каникулами и развлечениями. Отдых оказался настолько основательным, что в результате Сону пришлось, несмотря на его протесты, неделю проваляться в госпитале, а Ен после пребывания на ядерном могильнике долго не мог избавиться от скверной привычки таскать с собой повсюду счетчик Гейгера и даже класть его под подушку во время сна. Ире повезло больше, но и она при упоминании о боевиках принималась ворчать про то, насколько они невоспитанный и неделикатный народ и как она из-за них сломала себе ноготь на левой ноге. Тем не менее дела команды Гриценко после произошедших событий пошли более чем успешно, и на базе несколько недель царило радостное возбуждение, и все работники персонала постоянно пересказывали друг другу истории о подвигах своих воспитанников, при этом постоянно приукрашивая их, так что под конец все уже почти уверились, что Ен, Сон и Ира втроем разгромили чуть ли не всю чеченскую армию и, если бы каникулы продлились еще хоть неделю, история с Чечней закончилась бы для России гораздо более благополучно.

Единственным, кто не радовался со всеми, а, наоборот, становился все более хмурым и озабоченным, был генерал Гриценко. С каждым днем он выглядел все более тревожным и даже, казалось, стал немного меньше ростом. Целыми днями генерал то просиживал в кабинете, делая многочисленные телефонные звонки, то отлучался в Москву по неотложным делам, практически перестав наблюдать за тренировками группы «Д». Было видно, что он чем-то встревожен, так что, когда Гриценко через две недели после окончания каникул вновь собрал группу «Д» у себя в кабинете, все трое неуправляемых понимали, что и на этот раз речь пойдет о чем-то серьезном и гораздо более важном, чем обычный курс тренировок.

Генерал кивком поздоровался с группой «Д» и торжественно произнес сухим официальным тоном:

— Сегодня руководство приняло решение вынести нашему Институту и каждому из вас лично благодарность за отличные действия в районе вооруженного конфликта. Поздравляю вас.

— Спасибо, Леонид Юрьевич, — бодро ответила Ира. — Кстати, можно задать вам один неформальный вопрос?

— Разумеется, — кивнул генерал.

— Интересно, если за предотвращение двух ядер-ных взрывов объявляют всего лишь благодарность, то за что же в таком случае награждают орденами и медалями?

Генерал пристально посмотрел на Иру и чуть заметно улыбнулся:

— Пошла бы ты по стопам отца, наверняка стала бы первой женщиной-генералом в нашей армии. Честолюбия тебе не занимать. Но мы не в армии, и принципы нашей работы совершенно другие, так что забудьте о красивых побрякушках. За что бы вы хотели, чтобы вас ими награждали? За возвращение краденого атомного оружия? За предотвращение взрыва атомной станции? Не мне вам объяснять, что все эти происшествия являются строго секретными, формально они не существуют, в общей отчетности не упоминаются. Нет чрезвычайных происшествий — нет и заслуг по их ликвидации. А как можно наградить за официально несуществующие заслуги? Никак. В лучшем случае — объявить благодарность за отличные действия и примерную выучку состава. Именно в этом специфика нашей службы. Мы не можем афишировать свою деятельность, только тогда она будет достаточно эффективной. Что касается орденов и медалей, то посмотрите на того же господина Сырчукова, увешанного ими, как новогодняя елка. Хотели бы вы поменяться с ним местами? То-то же. Впрочем, довольно лирических отступлений. Сегодня я позвал вас, как вы наверняка догадались, не для того, чтобы произносить поздравления и объявлять благодарности, а по делу. Причем по делу очень важному и не терпящему отлагательств.

Генерал побарабанил пальцами по столу.

— Перед тем как продолжить, я должен попросить у вас извинения за то, что не держал вас в курсе проводимого мной в последнее время расследования, тем более что его результаты непосредственно касаются всех нас. Как вы знаете, неизвестному Полковнику, организовавшему похищение ядерного устройства, удалось убрать всех свидетелей. Захваченные нами в ходе операции на АЭС люди Дениева, разумеется, не имели о нем ни малейшего представления, как, впрочем, и их руководитель. Таким образом, Полковнику удалось уничтожить все улики, прямо указывающие на него. Однако в нашем распоряжении остались косвенные свидетельства его деятельности. Прежде всего на основании изучения оперативных материалов я сделал вывод, что он находится либо в ФСБ, либо имеет прямое отношение к спецназу ГРУ. Кроме того, он должен был сам либо через своих агентов иметь доступ к данным о нашей работе, что существенно сужает круг поиска. Наконец, я попытался проследить источник удостоверений, обнаруженных во время операции перехвата на шоссе. И теперь, после двух недель расследования, я могу назвать человека, на котором сходятся все эти три линии.

Генерал сделал паузу, словно проверяя, достаточно ли внимательно его слушают, затем четким, помертвевшим голосом произнес: